Вместе с этим актуальной становится тематика преодоления экзистенциального кризиса. Приведем фразу из дневника Друскина: “Уже несколько лет я живу, как на полустанке: жду событий, которых становится все меньше <…> я не принял даже решения жить. Может, так вся жизнь пройдет, в ожидании решения жить. Ребенок живет, не принимая решения жить. Но приходит время, когда надо решить: я буду жить. Решение жить требует какого-то собирания. Надо приостановить распадение сознания, распадение желаний и чувств”7. В авангардизме чрезвычайно востребован опыт внутреннего “собирания”. Главным здесь является мир внутренний, а не внешний и понимание, что только внутри может что-то “собраться”, завершиться, тогда неполнота, “осколочность”, осознание фундаментальной незавершенности действительности, могут стать позитивным фактором, заставляющим жить и творить. Отсюда, как кажется, исходит устремленность к созданию измерения, в котором можно действовать в полноте своего существования.
Символистские истоки авангардизма
История отношений символизма и авангардизма достаточно полно изучена на сегодняшний день8. Следует все же отметить, что современные исследования освещают, в основном, художественный аспект влияния символизма на авангардизм. Нам бы хотелось уделить внимание философско-мировоззренческим основаниям указанных направлений, повлиявшим на формирование определенной линии преемственности между двумя различными в плане художественно-эстетических исканий, но близкими с точки зрения онтологической проблематики, явлениями отечественной культуры. Исходя из сказанного, основная наша цель заключается в обнаружении общих для символизма и авангардизма философско-мировоззренческих концептов, позволяющих сделать вывод об опыте преемственности в русской культуре начала 20 столетия.
Многосложное контекстуальное поле не позволяет в применении к символизму и авангардизму найти какие-либо четкие и ясные определения. Границы размыты, затушеваны самыми разнообразными влияниями. Довольно наивной выглядит попытка как-то структурировать то, что всячески избегает и тяготится какой-либо систематики. Заметим, что речь идет не о стилевых или художественных проявлениях того или другого направления (здесь различия вполне очевидны и обозначены в полной мере), но о философском их основании, которое в современных исследованиях проясняется по-разному: как процесс мифотворчества, имеющий место и в символизме, и в авангардизме; как устремленность к новаторству, отстранению от пережитых уже форм творчества, и созданию на этой волне особого символического пространства, разрушающего привычные рамки культурного мировосприятия;