– Что думаешь? – спросил учитель, впуская Ингвара в крошечное помещение, в котором они едва умещались вдвоём.
– На теле тоже багровые пятна? Удушение?
– Да. Кто мог это сделать?
– Из всей нечистой силы, душит только Мара, и то редко. Она питается ночными страхами людей, садится на грудь и наслаждается ночными кошмарами. Иногда она так сильно вовлекается в процесс, что случайно душит источник своего удовольствия, слишком сильно сдавливая грудную клетку жертвы. Но это не Мара, здесь явный след от удавки на шее. Это человек! – заключил Ингвар одновременно ощупывая багровый след.
– Готов с тобой согласиться, – ответил учитель, мысленно довольный своим учеником.
Пошли опрашивать всех, кто жил рядом или общался с покойницей. Оказалось, что в своей убогой клетушке под лестницей она жила одна практически круглый год, и лишь в самые морозы, когда становилось невмоготу, приходила в общую ложницу.
На княжьем дворе челядь жила далеко не вольготно. Спали по двадцать – тридцать человек на соломенных тюфяках в больших комнатах, кто на лавках, кто на сундуках, а кто и вовсе на полу. Стало еще интересней, ведь предыдущие жертвы душегуба, по рассказам очевидцев, тоже жили поодиночке.
– Нужны были жертвы без свидетелей? – спросил Ингвар учителя, когда они возвращались обратно, проходя по деревянной галереи, между женским и мужским теремами.
– Вероятно, да, – ответил старец задумчиво.
– То есть убийца охотился не за определенными людьми, а душил тех, вокруг кого нет никого ночью? – удивленным голосом спросил молодой заклинатель.
– Возможно, – ответил учитель, поглаживая роскошную бороду цвета свежей золы, и направляясь с учеником осмотреть мёртвую корову-тёлку.
Скотный двор был огромным. Длинные деревянные коровники и свинарники, сколоченные из досок, тянулись на 100 саженей, источая характерный аромат. Аромат этот сначала впивается острой вонью в нос, а потом доходит прямиком до мозга, отчего начинает кружиться голова, к горлу подкатывает тошнотворный комок, а глаза начинают слезиться. Старцу всё было нипочём, а Ингвар невольно сморщился и предпринял попытку дышать не слишком глубоко. Прошлись по коровнику, животных не было, все были с пастухами на выпасе, лишь в одном из загонов, упав на бок и вытянув копыта, лежала молодая мёртвая тёлка. Огромный и очень красивый, с пушистыми черными ресницами, на них смотрел остекленевший глаз. Старец внимательно изучил говяжью тушу, местами потрогал пальцем.
– Князь сказал,