Семь жизней одного меня. Короткие рассказы. Детство. Геннадий Вениаминович Кумохин

из которой мы носили воду. Сад был небольшой, разделенный на две части тропинкой, ведущей к колонке. После того, как легализовалось жилье в пристройке, сад разделили на три части. На нашей стороне сада росло большое дерево грецкого ореха и пара деревьев поменьше – абрикос и груша. Оставалось совсем немного места для нескольких грядок, на которых мама сажала помидоры и сладкий перец.

      Соседи

      Все годы жизни на Севастопольской соседями у нас была пара пожилых венгров.

      Жена работала поваром в городской детской больнице, а муж был столяр.

      В пятьдесят шестом году, во время событий в Венгрии, находившейся в каких-нибудь полсотни километров, наш сосед по коттеджу на Севастопольской улице, плюгавый мадьяр лет под шестьдесят, рубил дрова во дворе, и, с подтекстом, показывая топор, в пьяном кураже кричал на ломаном русском:

      – Вот придут наши, мы вам покажем!

      По местным понятиям он слыл «горьким пьяницей»: раз в неделю, после работы заходил в «генделык» (чайную), заказывал стакан сухого красного вина и две бутылки минеральной воды. Выпив полстакана вина, он доливал его водой, и так до тех пор, пока не выпивал все. После этого, покачиваясь и матерясь, исключительно на русском, он отправлялся домой.

      Его супруга, которая была его раза в полтора больше, хватала его в охапку и тащила в квартиру. Возможно, она не брезговала также и рукоприкладством, потому что ее благоверный очень скоро затихал, а наутро появлялся трезвый, как стеклышко, хотя и изрядно помятый, и на любой вопрос бормотал что-то по-венгерски, давая понять, что русского он не знает.

      Наша соседка вела себя гораздо дружелюбнее. Однажды она угостила маму своими пирожными, и та упросила ее поделиться некоторыми рецептами. После этого я стал объедаться по праздникам чудесными эклерами, вкуснейшими бисквитами и прочими деликатесами

      Болото

      У семьи, переезда которой мы так дожидались, живя в пристройке на Севастопольской улице, была странная для русского звучания фамилия «Болото». Собственно, Болото был сам глава семьи, чех по национальности, грузный мужчина с круглым лицом, очень похожий на иллюстрации персонажей романа Ярослава Гашека. По профессии он был маляром, работа которого высоко котировалась в местном обществе.