Грозно втаптывая невидимого своего врага в землю, круша и ломая всё на своём пути, этот аут снова летел на меня. Я встал, отряхнул пятую точку от земли, посмотрел на него, тяжело вздохнул и ждал. Идиот. Когда Шурик оказался в метре от меня, я без всякого труда, спокойно контролируя ситуацию, сделал выпад влево, убрал корпус на левую ногу, сделав её опорной, а правой, как косой сбрил его по коленям. Его тушка, встретившись с преградой на пути, в виде моей ноги, стремительно полетела лицом вниз. Плюхнулся он, не дай бог каждому, лежал мордой в грязь, фыркал что-то, кряхтел. Я спокойно повернул озлобленного Шурика на спину и прямым ударом влепил ему в нос, отправив в недолгий нокаут. Ну, минут тридцать он не будет мне мешать. Далее снял с остатков Бахи и водителя ремни, и наглухо связал ноги и руки этому злодею.
С ним разберусь позже. Сейчас главное, что я остался жив в этом жестоком, кровавом балагане, а, значит, надо это дело перекурить. Упав на землю рядом со связанным пленником, я достал из левого кармана куртки пачку и закурил. Ужасно раскалывалась голова, и сил не хватало даже на нормальную затяжку – моментом пробивало в голову настолько сильно, что в пору было визжать. От этой невыносимой боли я зажмурил глаза и откинул голову, направив ломившие глазницы вверх к спокойному небу.
***
В лицо подул прохладный ветерок, и я улыбнулся, дышать стало легче и неожиданно отпустило голову, боль исчезла. Лёгкость, словно минуту назад ничего и не ломило. Открыв глаза, я дёрнулся от неожиданности, вскочил на ноги и выхватил из ножен меч. Передо мной стоял инквизитор. Я осматривал его, как диковину: старые, рванные, потёртые джинсы, кирзовые сапоги, чёрный свитер и длинный кожаный плащ, длинные тёмные волосы, убранные в хвост, и бандана, трёхдневная щетина, зелёные глаза, острые уши, слева ножны и очень