Освободившись от сына, Юстос пошел к ней. Необходимо было отправить её домой прежде, чем кончится безмолвие скорбящей. Однако на полпути к верумию подошел вестник Магориэна с грозным видом.
– Видел ли ты, сын степей, справедливость реуниона?
– Пусть я не столь близок к вашим обычаям, но это не ускользнуло от меня. – ответил Юстос, поглядывая на Спиранту.
– Тогда ведать должен и о равновесии ушедших предков и нами, живыми! – все также голос был его грозен.
– И это я знаю. К чему ты ведешь?
– К тому, что лихо подбирается к нам. Еще не было на Пондере подобного, дабы не воздалось по заслугам вершащему. И то – деяния владыки ужаса. Удалось ему перевесить чашу на свою сторону, иль Магориэн то допустил. Не то важно, а лишь – как явится подобное нам. Чую неладное близится, отчего спасения не будет.
Юстос хотел было спросить у него больше, но старик задумался и ушел на корабль, бормоча что-то под нос. Верумий же принял пищу для размышления и неспешно подошел к Спиранте.
– Мое сердце, корабль отплывает. – еще издали пытался начать разговор он. В ответ было только молчание. Верумий подошел сзади к Спиранте, обнял ее и поцеловал в волосы. Она стояла, словно живая статуя, холодная и неподвижная.
Лишь через минуту с ее губ сорвалось:
– Не справедливо! – пронесся шепот, словно ветер. Муж стоял, давая ей «оттаять» и выплеснуть накопившееся наружу. – Он был примером для нас. Для всех! Примером мужества, доброты, чести. Источником вдохновения, отваги и силы. Мы все опирались на его решимость, стойкость и дальновидность. И верумий нас не подводил. – девушка повернулась каменным и бледным лицом. – За что с ним так поступили? – слезы, казалось, не высыхали. Красные глаза вопросительно ждали ответа.
– Не мне судить его деяния. Хоть я и не признаю Магориэна, но то, что здесь произошло, у нас посчитали бы чародейством и искали бы виновного. Уж очень не терпят их у нас. – Юстос обнял ее еще крепче. Спиранта уткнулась ему щекой в шею. – Что бы здесь ни произошло, я узнаю истину и покараю совершившего это, если будет в моих силах. Вы отплываете назад в Мурумал. Я же – в Винсемор.
Девушка отпрянула от него. На лице взамен скорби пришло удивление.
– Зачем? Все тайны на юге. На востоке же дикость!
– В том то и дело. Чем ближе человек к природе – тем он ближе к духовному. Мы были детьми и не понимали старейшин. «Зачем сохранять погибшие растения?» Они отвечали: «Для жизни других». «Почему поверженному врагу нужно сохранить жизнь?». Они отвечали: «Для его изменения и преображения». Мы не трогали животных, которых не собирались есть. Мы верили, или даже чувствовали их бестелесное существование в далеких мирах Остагна.
– Что это за миры?
– Их много. И в каждом все любят друг друга. Им не нужно есть, спать, пить. Все дружат и делятся историями жизни. Хищники