Неспроста же приятель поэта и сам поэт Николай Языков в октябре 1830-го сообщал брату как свершившийся факт, что свадьба Пушкина расстроилась и его Мадонна выходит замуж за князя (!) Давыдова. Отголоски московских сплетен долетели тогда и до Пушкина.
Первое упоминание о сопернике-студенте – в письме к невесте из Болдина в ноябре того же года: «Прощайте, мой ангел, будьте здоровы, не выходите замуж за г-на Давыдова и извините мое скверное настроение».
Не забывает о нем Пушкин и после свадьбы: в письмах к жене он не единожды напоминает ей о былом обожателе: «…у Вяземской… увидел я твоего Давыдова – не женатого (утешься)»;
«Сегодня еду слушать Давыдова, не твоего супиранта, а профессора; но я ни до каких Давыдовых, кроме Дениса, не охотник»;
«Твой Давыдов, говорят, женится на дурнушке. Вчера рассказали мне анекдот, который тебе сообщаю. В 1831 году, февраля 18 была свадьба на Никитской в приходе Вознесения. Во время церемонии двое молодых людей разговаривали между собою. Один из них нежно утешал другого, несчастного любовника венчаемой девицы. А несчастный любовник, с воздыханием и слезами, надеялся со временем забыть безумную страсть etc. еtc. еtc. Княжны Вяземские слышали весь разговор и думают, что несчастный любовник был Давыдов. А я так думаю, Петушков или Буянов или паче Сорохтин. Ты как? не правда ли, интересный анекдот?»
Последнее письмо отправлено жене в сентябре 1832-го – в Москве все еще судачат о свадьбе поэта, наделавшей столько шума. Конечно, Пушкин называет «супиранта» Давыдова любовником своей Натали с изрядной долей иронии, сравнивая его с «героями» собственного романа «Евгений Онегин» и поэмой дядюшки «Опасный сосед». Да и в пушкинскую эпоху любовниками нередко называли влюбленных.
Пушкин видел поклонника своей невесты в декабре 1831 года в доме Вяземских, что в Большом Чернышевском переулке. Вряд ли в аристократическое семейство на званый вечер («вечер у Вяземского» – упоминает Пушкин в предыдущем письме к жене) был приглашен бедный неродовитый студент.
Поэт Николай Языков в письме к брату назвал Давыдова князем. Но в истории русского дворянства князей Давыдовых не было. Сам же дворянский род Давыдовых – старинный, берущий начало в XV веке и породнившийся со многими историческими русскими фамилиями. Возможно, В. Давыдов был связан дальним кровным родством с Верой Федоровной Вяземской, урожденной княжной Гагариной, либо его родители поддерживали дружеские отношения с княгиней.
Да и княжны Вяземские, о коих упоминает в письме поэт, барышни Мария Петровна и Прасковья (Полина) Петровна, прекрасно знали студента Давыдова, вхожего в их дом. И то, что сам студент присутствовал на торжестве венчания в храме, куда посторонние не допускались, не свидетельствует ли о близком его знакомстве с Вяземскими?
Соперник самого Пушкина пылкий «супирант» Давыдов! Слово ныне забытое и означавшее – «поклонник», «обожатель».
Среди студенческой братии сохранилось имя еще одного воздыхателя Натали: Федора Фоминского, заслужившего весьма нелицеприятный отзыв Александра Сергеевича.
«…Вечер