Но когда я пришел домой и, показав отцу партитуру, похвастался, что буду служить в театре, отец взбесился, затопал ногами, дал мне пяток увесистых подзатыльников и разорвал партитуру в клочья. <…>
Что мне было делать? Как вернуться в театр без партитуры? Я не пошел в театр и, разозлившись на отца, решил уехать в Нижний на ярмарку».
Но до Нижнего Новгорода Фёдор не добрался. Помешали обстоятельства. На пароходе доплыл до Казани. О том, что там произошло, рассказал в автобиографии «Страницы из моей жизни»:
«Я обрадовался, увидав родной город, хоть и неласков он был ко мне. Снова почувствовал я густой запах нефти, запах, который я почему-то не замечал в пути нигде, кроме Астрахани. <…>
Оставив свой “багаж” на пароходе у какого-то конторщика, рано утром я отправился в город к товарищу, который в свое время снабжал меня книгами из библиотеки Дворянского собрания, любил декламировать стихи и даже сам писал их, впрочем, довольно плохо.
Товарищ встретил меня радостно. Вечером мы с ним нашли еще двух приятелей, затем отправились в трактир, играли на бильярде, и тут я впервые напился пьян по случаю “радостной встречи с друзьями!” Далее, вывалившись на улицу, мы вступили в бой с ночным сторожем. Он был разбит нами наголову. Но к нему на помощь явились подобные же, одолели нас, взяли в плен и отправили в часть. Я был моложе моих друзей, но оказался больше буяном, чем они, говорил приставу дерзости, ругался и вообще держал себя отвратительно, как только мог. Это принесло свой результат: вместо того чтобы составить протокол и запереть нас в “каталажку” до вытрезвления, пристав позвал двух пожарных солдат, они усердно намяли нам бока и вытурили на улицу. Не могу сказать, что я вспоминаю деяния эти с удовольствием, а не вспомнить их – “совесть не позволяет”. Ночевать я пошел к товарищу. Он просил свою мать, богомольную женщину, которая ходила ежедневно в 5 часов утра к заутрене, разбудить меня. Мой пароход уходил в 7 часов утра.
Конечно, я проспал, хотя добрая женщина и будила меня. Пароход ушел, а с ним и мои вещи: любимый Беранже, трио “Христос воскресе”, сочиненное мною и написанное лиловыми чернилами, – всё драгоценное, что я имел.
Я остался в Казани у товарища».
Здесь надо сделать отступление для того, чтобы рассказать о том, как родилась только что процитированная автобиография Ф. И. Шаляпина «Страницы из моей жизни». Мысль о ней возникла в 1909 году. 29–30 октября Горький с Капри написал Шаляпину:
«Милый Федя –
Константин Петрович (Пятницкий. – Е. Н.) – он здесь – сообщил мне, что ты хочешь написать и издать свою автобиографию, – меня это сообщение очень взволновало и встревожило! Спешу наскоро сказать тебе, дружище, следующее:
ты затеваешь дело серьезное, дело важное и общезначимое, т. е. интересное не только для нас, русских, но и вообще для всего культурного – особенно же артистического – мира! Понятно это тебе?
Дело это требует отношения глубокого, его нельзя строить