– Вы меня ошеломляете, – сказала она. – Вы сводите меня с ума.
– А вы – меня, – ответил он. – Значит, Виктор не кот?
– Нет, – сказала она, – не кот.
– Если это не кот, почему вы смеетесь?
– Мне не следовало. Это мой жених. Виктор Бекон.
– Виктор Бекон?
Она кивнула, теперь уже не смеясь, а едва не плача.
– Так его зовут?
– Да. Он Батон.
– Он батон, – невозмутимо повторил Гарри.
Она снова кивнула и даже всхлипнула.
– Какого рода батон?
– Батон из Питтсбурга.
– Что-то вроде бейгла или брецеля?
– Да нет же, дурачок вы этакий! – сказала она с большей симпатией, чем могла передать без непосредственного объятия, которое не могло материализоваться.
– Я думал, его фамилия Бекон?
– Его мать – урожденная Батон.
– Ну, если мать у него Батон, а отец Бекон, как он может сказать, хлеб он или ветчина? У него, должно быть, было очень трудное детство. – Он посмотрел на нее. – Здесь не над чем смеяться.
Из-за этого она засмеялась еще сильнее.
– Как он выглядит?
Она совладала со смехом и обратила на Гарри прямой оценивающий взгляд. Потом вздохнула, одновременно и радостно и отрешенно, и сказала:
– Вы гораздо красивее, черт бы вас побрал, и он учился в Йельском университете.
– Я рад, что у вас сложилось правильное мнение о Йеле.
– Он бы с этим не согласился.
– В глубине души согласился бы. Всем все понятно.
– Да, – сказала она, – им все понятно. Я это сама замечала. Они словно знают, что никогда не смогут догнать… – Затем она отвела взгляд. – Нельзя ли, – спросила она, – нельзя ли… сделать перерыв? Может, мы какое-то время помолчим и просто поедим? Происходит слишком, слишком многое. Со мной все будет в порядке, но мне просто нужна… одна минута.
– Лично