Он сам не заметил, как осторожно перешагнул через первую ступеньку, одной рукой держась за шершавую стену, а во второй держа фонарик, которым подсвечивал себе путь. Чернота расступалась перед ним, рассыпая под ногами иней.
Воздух здесь был еще холоднее, злее.
Через десять ступеней неожиданно появился странный неприятный запах. Грибов будто погрузился в него, как в бассейн с холодной водой.
Еще несколько шагов.
Шлёп
Ступени кончились, стены раздвинулись, свет телефонного фонарика высветил бугристый земляной пол, покрытый всё тем же инеем. Виднелись отпечатки босых ног, ладоней, зигзаги, извилистые тонкие линии.
Воздух пришел в движение, огорошив новым едким запахом. Так пахнет в общественных туалетах, где сто лет никто не убирался. В переполненных мусорных баках. В подвалах, где прорвало канализационную трубу.
Грибов вскинул руку с фонариков к носу. Луч света беспорядочно рассекал темноту, и вдруг из этой темноты в его сторону что-то прыгнуло.
3
Он успел увидеть тонкое скуластое личико с черными впадинами вместо глаз, с распахнутым ртом и окровавленными зубами. А потом у него вышибли телефон из рук.
Кто-то взвизгнул по-собачьи – этот визг прозвучал особенно пронзительно в тесном замкнутом помещении. Грибова вдруг повалили на пол и принялись душить тонкими ломкими пальцами. Связка ключей выпала из руки и со звоном куда-то отлетела.
В нос забился едкий гнилой запах, будто мочу смешали с тухлыми яйцами и всё это вылили сразу на лицо. Грибов ударил, не глядя, раз, второй, в мельтешащую над ним темноту. Угодил во что-то мягкое, потом явно попал по подбородку. Хрустнуло. Хватка ослабла, и Грибов, сумев подтянуть руки к шее, хрипло закашлял.
На него снова налетели, неразборчиво колотя.
– Станешь таким… Дай только… До глаз!.. Никогда, никогда! – голос был женский, яростный. И – знакомый.
Острые когти вцепились в щеку, разодрали кожу до крови. Грибов снова ударил неведомо кого. Подался вперед, навалился на трепыхающееся, извивающееся, сопротивляющееся тело, подмял под себя. Нащупал крохотную голову с длинными сальными волосами, обхватил ее и несколько раз приложил об землю. Клацнули зубы – его укусили за указательный палец. Потом еще раз, больно до одури.
– Чтоб тебя!.. – прохрипел он, вскакивая.
Нападающая затаилась в темноте. Грибов слышал только прерывистое сипящее дыхание. Миазмы забивали ноздри. Нестерпимо хотелось глотнуть нормального свежего воздуха.
– Кто ты такая? – спросил Грибов, ощупывая взглядом темноту.
Конечно, ему никто не ответил.
– Я ничего плохого тебе не сделаю. Давай…