Однако сам Долганов был до глубины души разочарован. Он-то рассчитывал угодить на самое дно современного общества, вдохнуть одуряющий аромат морального (да и телесного) разложения, а увиденное им в Христиании было знакомо до боли, и потому острого впечатления не производило. Дома столетней давности отчетливо напоминали родные хрущобы, а нравы здесь мало чем отличались от суровых законов выживания в российских рабочих окраинах…
Да, люди действительно не мылись в Христиании месяцами, всюду валялся мусор, длинноволосые парни и девушки ходили в довольно-таки замызганных обносках. Жилища, которые власти не раз пытались снести, обветшали до прямой угрозы обрушения, в них не было ничего, кроме убогого топчана да порнографических плакатов.
И вместе с тем в Христиании были магазины, бары, здесь соблюдался относительный порядок – ни тебе поножовщин, ни групповых совокуплений под открытым небом… Юные и не очень юные мамаши прогуливались с детишками, а марихуану, оказывается, согласно датским порядкам, можно было курить открыто, не таясь. И, кстати, покупать тоже – в Копенгагене, на Рас…дяй-стрит, под бдительным и поощряющим взором полицейских (мол, как бы не обманули клиента, не подсунули какую-нибудь дрянь вместо «травки»).
Пашка вырос в барачном поселке нефтяников под Тюменью. Те же примерно условия, что в Христиании. Разве только небольшое отличие: куда обильней, чем анашу, взрослые и подростки употребляли в бараках водку. Н-да, не сразу папаня стал миллионером, семейка Долгановых мыкала горе вплоть до конца девяностых, уж Пашка-то помнит, хоть и мелкий был… И Христиания, которая добропорядочным датчанам представлялась чем-то вроде твердого шанкра на теле Копенгагена, всего лишь навсего уносила оксфордского студента в не столь далекое детство.
В общем, никакой особой новизны тут для паренька из российской глуши не наблюдалось.
Юный хиппи из Питера, называющий себя Странником, выслушал в заплеванном баре Христиании сетования Пашки и, под воздействием очередной дозы героина, оплаченного богатеньким соотечественником, предложил Долганову отправиться на север, к Скагену. «Только там, братишка, ты сможешь оказаться среди настоящих хиппи, – говорил Странник. – Ну, короче, это люди, которые добровольно стремятся дойти до последнего предела, понимаешь? Живут в землянках, не признают никаких атрибутов цивилизации. Ну, кроме наркотиков и пива. Пиво им туда один добрый барыга привозит, в кегах». «А чем же они питаются, на что наркоту покупают?» – заинтересовался Пашка. «Да местные жители неподалеку от их землянок просроченные продукты сваливают, а уж с дурью – как повезет».
И они двинули на север. За Пашкой и Странником увязался датчанин Йенс – хиппарь без возраста,