– Атлан, – промурлыкала она тоном, до которого фальшивой кошке в переноске еще было расти и расти, – а вы случайно не знаете, кто станет новым хранителем сокровищницы? Ох, то есть, Артефактории, – она взяла его за руку и заглянула в глаза, – Атлан, вы не поверите!
Не поверить Атлану ближайший час пришлось во многое.
Например, в то, что Дарина просто обожает работать с артефактами.
– О, да! Это был мой любимый предмет в Штормах!
Настала очередь Феликса отворачиваться и прятать улыбку. Еще утром ведьмочка с жаром убеждала Зинаиду в том, что любимым был совершенно другой университетский предмет, а сейчас выходило, что она все годы только и занималась, как артефакторикой.
– Мне доверяли проводить инвентаризацию! – сказала она с таким видом, будто это было что-то невероятное, – профессор одной мне позволял стирать пыль с… тут она произнесла что-то невообразимое на латыни.
Феликс таких слов не знал, в отличие от Атлана. Мужчина искренне удивился.
– О, нашла! – девушка, донельзя довольная тем, что все внимание мужчины снова у нее, быстро листала фотографии в телефоне, – вот я выкладываю, вы не поверите, глубоководный янтарь для учебной демонстрации.
Фотографий нашлось много. Феликс начал подозревать, что эта пронырливая девица на любой повод умеет подборку фотографий, документов и рекомендаций от преподавателей.
– Знаете, Атлан, после диплома профессор выделил меня из всей группы. А еще, – зашептала она, – вы только никому не говорите, но у него глаза были подозрительно влажные. Я знаю, мужчины скрывают свои чувства. Но мне кажется, – зашептала она еще тише, но все же так, чтобы было слышно Феликсу, – он плакал от сожаления о моем уходе.
Феликс сдержался, чтобы не выругаться. Кошка снова умудрилась цапнуть его сквозь сетчатый край сумки и сквозь штанину.
Радовало Феликса, что лететь до Калининграда каких-то два с половиной часа.
После которых они с Дариной, наконец, расстанутся.
Вероятно, он тоже будет плакать. От радости. Совершенно искренне и без всякого сожаления.
Во время полёта переноску с Катериной пришлось поставить на пол, под ноги.
Секретный агент, наконец, вошла в роль и начала вести себя как образцовая кошечка: взвыла на взлете, очень натурально мяукала на стюардессу и драла сетчатую стенку переноски, пока не проковыряла в ней здоровенную дыру, через которую просунула когтистую белую лапку на радость «любящего владельца» и пассажиров по соседству.
– Какая славная кошечка, – не переставали умилятся дамы вокруг, когда Катерина Ивановна прижималась розовым носиком к сетке.
В ответ она неизменно сверкала изумрудными глазами и с ворчанием пряталась в глубине. Феликс немножко нервно улыбался. Его радовало, что желающих погладить раздраженную кошку так и не нашлось. Он был уверен – сунь ей руки, они бы пострадали физически, их обладатель – морально.
Вряд ли министерский