В участниках нас трое.
Без приветствий остервенело печатаю:
«Я в шоке, девочки! Она серьезно? Или издевается?»
«Не обращай внимания, мусик» – успокаивает Гулечка.
Следом выливается сладкий мед для моих глаз от Ленки:
«У самой отношений-то толком не было, а свои пять копеек всегда надо вставить. Не слушай, Еська, ты на правильном пути. Долой Зародышей!»
На минуту расслабляюсь, а потом раз за разом перечитываю оскорбительное послание от Королевой. В душе слепящий раздрай. Вдруг я и правда во всем сама виновата?
Потоком вываливаю на Гулю и Ленку свои сомнения. Девчонки обсуждают.
«Тебе надо к моей гадалке сходить. Помнишь? Она таро раскладывает, отличный специалист. Грамотный. С образованием».
Таролог с образованием? Усмехаюсь.
«Ой, Лен. Это та, к которой ты пришла со списком вопросов про пятерых молодых людей? Она еще долго смеялась и сказала, что такой крупный опт в ее карьере впервые?» – напоминаю.
Слезы сменяются хохотом.
«Подумаешь. Зато я сразу про всех все поняла и пошла дальше, – продолжает Ленка. — А тебе надо развеяться, Есь. Сегодня суббота. В баре «Джеймс», кстати, вечеринка с бесплатным алкоголем для девочек. Пойдем, а?»
Бар, вечеринка, алкоголь – это что-то на непонятном, свободном от серьезных отношений языке. Почти иностранном. Я так давно нигде не была, что в моем гардеробе даже нарядов подходящих нет. Одни скучные платья для школы висят.
«Платье с меня. У нас один размер, правда, у тебя грудь побольше. Но ничего, как-нибудь втиснешься», – поддерживает Гуля.
Пока я пытаюсь договориться с собственной совестью и совсем капельку с ленью, подруги все решают сами:
«Сбор в семь у Еси, девочки. И готовьте вашу печень. Вечер будет жарким».
Глава 8. Есения
Вкусное шампанское в «Джеймсе» сегодня льется сбивающей с ног рекой.
«Главное, берега видеть, Есения», – рациональный мозг напоминает. Работа педагогом накладывает свои отпечатки: чуть зазевался – и твои фотографии уже в городском новостном паблике, а добрые люди рассуждают на тему того, что для учителя такое поведение неприемлемо.
Бр-р-р. Будто мы не люди вовсе. И не умеем отдыхать, любить…
И нам никогда не изменяют.
– За тебя, Есения Адольфовна, – Ленка произносит тост и поднимает мерцающий в полумраке бокал. – Любви тебе крепкой, горячей. Больше никаких зародышей, только сильные, оформившиеся во всех местах самцы.
Я смущаюсь.
И почему на этих словах сразу вспоминаю не какого-нибудь известного голливудского актера, а одного пожарного с замочной скважиной на спине?..
– Скажешь тоже, Лен, – коротко поглядываю по сторонам и поправляю бретельки, сцепленные сзади на шее. – Где бы их взять? Оформившихся…
Подруга смотрит на меня так, будто оценивает стоимость для перепродажи. Я отчего-то даже спину выпрямляю.
Взгляд