– Как бы… насчёт приглашения… – неуверенно начал Ченнинг, который еще не успел постигнуть все тонкости локальной корпоративной этики «СФР».
– Ну?!
– Это вы решили ее пригласить.
Ченнинг был новичком. Новички опускают ошибки.
– Месяц назад, когда альбом Кении занял первое место в чартах консольной сети, вы сказали, что было бы круто заполучить её на Рождественскую вечеринку… Вот мы и…
Малик недобро, исподлобья посмотрел на Ченнинга, но тот стеснительно изучал царапины на пластике стола и взгляда этого не заметил.
– А что ещё я сказал? – исполненным сарказма голосом уточнил Малик.
– Вы… как бы… сказали, что у неё потрясающая задница… Ну, вы не так выразились, другими словами, но общий смысл…
– Ах, да. Общий смысл. Ну, разумеется.
Малик смотрел на Ченнинга улыбаясь, или это был оскал, трудно сказать. Старожилы «СФР», не меняя положения тел, вообще не двигаясь, загадочным образом умудрились переместиться в пространстве, оставив новичка в одиночестве. Видимо, чтобы не забрызгало дорогие костюмы, когда Малик перестанет изображать заинтересованную анаконду и приступит непосредственно к процессу удушения с многочисленными переломами шейных позвонков, лопнувшими яремными венами и прочими неаппетитными подробностями.
Малик медленно, словно удав из произведений Экзюпери, проглотивший кабинет министров вместе с министрами, двигался в сторону жертвы. Он шёл мимо огромного, во всю стену иллюминатора, и всполохи метеорной защиты окрашивались во все более пугающе пурпурные цвета. За его спиной, над гигантским кожаным креслом полыхали, отражая этот световой хаос, многочисленные наградные грамоты. А на полированный гранит стола, в тех местах, мимо которых шел Малик, ложилась черная, грозовая тень.
– Послушай меня, юноша, – вибрируя голосовыми связками где-то в области поджелудочной, угрожающе проворковал Малик. – В этой конторе только один человек решает, какие задницы у тупорылых, нагловытесанных, грязнодолбленных певичек. И решение это основывается на том, мать твою, создают мне эти задницы проблемы или не создают!
Поджелудочные вибрации окрепли до того критического уровня, когда любое органическое препятствие на пути звуковой волны обращается радиоактивными лужами дерьма. И даже до неопытного Ченнинга стало доходить, что происходящее является не тем, чем выглядит.
– Так вот, я тебе говорю, а ты запоминаешь и тщательно записываешь – у этой фермерской суки из задницы мира самая на хрен толстая, охреневшая, зажравшаяся жопа в этой галактике. Ты меня понял, мальчик?!
– Д-да, – кивнул Ченнинг.
– Хорошо, потому, что с этого момента толстая жопа Кении, мать её, суки с фермы из задницы мира, больше не моя проблема. Это твоя проблема. И ты найдёшь мне эту гребанную пророщенную пшеницу, не выходя за бюджет, или твоей собственной задницы больше не будет