– Ни в коем случае, пока хлеб в печи, нельзя ругаться или ссориться с кем-ни будь. Хлеб тогда не получится, – учила она Марийку.
Караваи черного хлеба, весом до 11 фунтов9, были готовы в течение 2 часов. Яков с Марийкой приступили к трапезе.
Ничего не может быть вкуснее горячего свеже сваренного борща в чугунке в русской печке! Ели прямо из чугунка деревянными ложками. Первым начинал есть Яков, за ним Марийка и так по кругу. И всё это с ещё теплым ржаным хлебом. Вторым блюдом были зажаренные на костре ребра молодого ягненка, которого Самуил зарезал накануне приезда Якова. Посуда была глиняная. И всю трапезу завершал кувшин прохладного коровьего молока. Гончары в замес глины добавляли измельченный камыш, который выжигался при обжиге и кувшин дышал, сохраняя жидкость прохладной в жару. Кувшин Марийка принесла из погреба.
Покончив с трапезой, Яков с Самуилом отправились объезжать поля.
– Сено, то как подошло, – произнёс Яков.
– Так уже косим на дальних лугах, позвал я банду захребетников Юско Доливца с их молодью, человек 10 наберётся, – ответил Самуил.
Здесь надо прояснить, как разделялась пахотная земля Якова и какими культурами она была засеяна.
Из 10 четвертей, кроме земли, занятой под постройками и выгоном для скота, 3 четверти было занято посевами ржи, 2 четверти – посевами овса, 2 четверти ячменем и пшеницей, 2 четверти – под черным паром и полчетверти были заняты овощами.
Они объехали все поля и Яков убедился в хороших видах на урожай, колосья ржи, ячменя и метелки овса налились и начали белеть к созреванию. Поля пшеницы были похуже. Она плохо перенесла апрельскую засуху и от проливных дождей в конце мая её повалило к земле.
Доехав до сенокосов, они увидели работу наемной ватаги. Время было к полудню, и работники и девчата собрались к шалашам. Было время обеда и возле шалашей дымились костры. Весь день надо было работать на жаре, дружно махать косой. Уставшие работники отдыхали после тяжелой работы на сенокосе, хотя молодежь – везде молодежь. Время сенокоса почиталось за праздничное событие и ожидалось с нетерпением, в особенности молодыми людьми, молодые умудрялись веселиться, несмотря на тяжелый и напряженный по срокам труд. В селах каждый шаг был на виду, а обстановка на покосах создавала относительно большую свободу. Парни здесь одевались на сенокос щеголевато, заигрывали с девушками; в воскресенье, когда никто не работал, ловили рыбу, играли в горелки, «играли песни». А труд был действительно тяжел и по объему, и по срокам. Косить сено начинали в конце июня, к этому