темно-синие, иногда несколько красноватые; глаза сравнительно очень большие, блестящие, с буровато-зеленым пятном сверху. Часть голавлей была зажарена на прутьях у костра, а остальные заправлены в котелок на уху, запах которой с примесью дыма от костра будил аппетит у давно проголодавшихся путников. Однако, начинало вечереть. Последние лучи заходящего солнца освещали только верхушки на стене камыша. Похлебав ухи из котелка, они с удовольствием доели запеченную на прутьях рыбу, и начали готовить постель у костра. Яков рубил саблей камыш, Марийка носила его пучками на подготовленное ложе у костра. Уложив камыш на уровне с коленом и поправив высокую траву вокруг уложенного камыша, которая была настолько густа, что не позволяла камышу расползаться под весом её тела, она удовлетворительным взглядом окинула подготовленную походную постель. Между тем её спутник решил подготовить к ночи своё оружие. Яков достал пистолет, который был у него на ремне, сходил за вторым, который находился в походной сумке, привязанной к седлу, достал пороховницу, пули и начал снаряжать оба пистолета. Достал мерку с ручкой, насыпал в неё пороховой заряд, примерно 6 грамм, завернул порох в пористую бумагу, уложил в дно ствола, присыпал сбоку через окошко порохом, затем мягкая пуля, грамм 25, выполненная из свинца, размерами чуть больше сечения отверстия ствола, с силой загнал её в ствол, обеспечивая герметичную посадку. Крышка окна в основании ствола была изнутри покрыта материалом на основе магния, дававшем при трении яркую искру. Проверил ударно-кремниевый замок, взведя курок. Делал он это очень осторожно, зная, что после удара о крышку высекается искра, падающая на порох, воспламеняя его и заряд в бумаге, большая часть газа выходила через это же окошко, остальной газ толкал пулю. Зарядив оба пистолета, он положил их рядом с подготовленной Марийкой постелью из камыша, рядом положил копьё-пику. Подозвал лошадей, он привязал их к рядом растущей иве. Теперь можно было ложиться спать, ночь уже вступала в свои права, в темноте только отсвечивал их костер, в который Яков положил три довольно больших бревна сухого топляка.
Легли одетыми, так как даже у горящего костра было зябко, от речки тянуло прохладой, даже в отсутствии ветра. Марийка лежала, прижавшись к крепкой спине любимого человека, и, с уже закрывающимися веками, разглядывала звездное небо. Над ними не было ни одного облачка и на иссини черном небосводе высветились мириады звёзд.
– А, здесь другие звезды и другое небо – прошептала она Якову.
Но тот не ответил, так как заснул мгновенно от усталости в долгом последнем переходе. Да и сама Марийка погрузилась в глубокий сон. Так бы и спали они под потрескивание тлеющих бревен костра, но ближе к полуночи внезапно Яков очнулся от протяжного воя.
– Влъкъ4 – прошептал он.
В его шепоте был и страх за любимую женщину и решимость защитить её и себя. Яков подтянул в себе пистолеты и пику. Кони заржали и заметались на привязи. Яков
