– А что водки у нас не осталось? – спросил, провожая его глазами, Гена.
– Должна остаться, – сказал бодро хозяин. Он протиснулся между холодильником и креслом, в котором сидел Володя, – при этом его живот желеобразно перекатился за спиной даоса – и заглянул в угол, где стояли пустые бутылки. Пальцем сверху пересчитал их.
– Где-то еще одна должна оставаться… – подсказал Гена.
– Если, конечно, не разбили, – пробормотал хозяин озабоченно.
Все, привстав, заглянули в ведро около печки, потом под свои кресла, под газовую плиту.
– Матанга!.. – закричал Валерик, но тут же хлопнул себя по лбу и воскликнул: – Я же ее в морозилку убрал!..
Он распахнул холодильник, раздался треск, будто что-то отодрали ото льда, и окрыленным тоном сообщил:
– Замерзла бедная!
Заиндевелая, с ореолом льда на боку бутылка казалась игрушечной в его пухлой лапе. В этот момент Валерик напоминал волосатого ребенка-великана. Вилкой сковырнул пробку ─ и из горлышка в хрустальные стопки потекла густая прозрачная струя. Кто-то задвигал под столом ногами.
– Загустела, тянется… – сказал Валера.
– Замерзла, хе-хе-хе,– захехекал, поджав по-осетриному губы и не спуская глаз с бутылки, Геннадий.
– Ну, что как неродной? – посмотрел Валера на Андрея, который остался стоять у печки, сложив на груди руки. – Давай поближе…
– Спасибо, я не пью, – сказал майор.
– Как не пьешь? – Гуру развернулся и указал бутылкой на кого-то, вошедшего на кухню. – У нас аскеты и те пьют.
Это был человек с сосны. Андрей узнал его по рваным джинсам – надетую на голое тело ветровку он снял и бросил на газовый баллон. Расширяющийся книзу, лишенный мускулатуры торс аскета был изжелта-смугл. Круглая и седая голова коротко острижена, подбородок и грудь без следов растительности. На левом плече выколота русалка в купальнике, с поднятыми локотками, и под ней какое-то изречение. Белки карих, больных, словно заключенных в зеркальную оболочку, глаз были тоже желты. "Борисыч, у тебя желтки побелели, – наверно, уже где-то поправился", – сказал Валерик. "Где бы я поправился!" – с раздражением ответил аскет. Он с осуждением посмотрел на Андрея и протянул ему руку – в этот момент майору удалось прочитать следующую за изгибом хвоста русалки надпись: "Берегите любовь!".
– Саня, – мрачно проговорил аскет, глядя уже не на Андрея, а на Валерика. – Ну что, по соточке?
– Тебе нельзя, – сказал строго гуру и наполнил поставленную Андрею рюмку.
– Нет, я не буду, – запротестовал майор и отодвинул ее. – Вон, и Володя не пьет…
– Володя… Володя – особый случай. А за встречу? – за встречу надо выпить! – настаивал Валера.
– За меня Саша выпьет! – Андрей быстро протянул свою стопку аскету. Валера рта не успел раскрыть, как тот подхватил ее, отставив округло мизинец, и вздохнул.
– Борисыч, ты же знаешь: тебе нельзя! – закричал гуру.
– Одну