– Жено, что общего между тобой и мной! – с пафосом возвестил гуру. Борисыч даже бровью не повел – сосредоточенно смотрел на стол, не то с сознанием женского несовершенства, не то потому что "соточка" опять откладывалась.
После второй "за знакомство" всех охватил яркий, радостный подъем единения – когда спрыснешь на старые дрожжи: все заговорили одновременно, наперебой, но, казалось, к месту и остроумно. Даже деваты, стучавшие ножами у разделочного стола, принимали участие в этой глоссолалии. Матанга беседовала с Володей, Гена и Борисыч доказывали что-то самодовольно кивавшему Валерию, белокурая Сидхайка, надевшая выцветшую футболку и юбку, вставляла реплики и поглядывала на Андрея.
– Как вы тут живете, городские? – спросил майор, когда словесный поток иссяк.
– Дело не в месте, а в человеке. Когда в тебе мир – миры! – какая разница, где жить…
– Ну а с местными какие отношения?
– Ой, эти деревенские задолбали совсем! – воскликнула радостно Сидхайка. – Шепчутся за спиной, сплетни распускают: кто с кем пошел…
– Особенно после того, как они голые в магазин сходили, – закричал Валерий.
– Как голые? – удивился Андрей.
– Это я виноват, – гуру указал на аскета, – пожурил его по пьяне: мол, какой же ты дигамбар: в штанах ходишь. Дигамбар значит "одетый ветром". Ну Борисыч и отправился в магазин в чем мать родила.
Тут аскет с готовностью взялся за молнию на штанах.
– Нет, Борисыч! Мы верим – не надо! – закричал Валерик.
– Так у Любастры челюсть отвисла, – продолжала, сияя, Сидхайка. – Говорит: «Голым не отпускаю (Голос у нее стал гнусавым и гадким, каким был, вероятно, у испуганной продавщицы.), приходите одетые». А Саша ей – нет, я не смогу повторить, какой ужас!.. «Чтоб у тебя член на лбу вырос!» – только он на букву "хэ" сказал.
– Борисыч – прост, аки голуби, раньше таксистом был…
Неожиданно бутылка опустела, все сразу задумались, погрустнели.
– Всё, – сказал Гена. – Надо за водкой ехать.
– Сегодня магазин в деревне не работает, только в райцентре можно взять, – проговорил гуру с озабоченностью хозяина, у которого закончилась выпивка. – Самогонка есть, но ее пить нельзя. Нет, ни в коем случае! – добавил он категорично.
По лицам Борисыча и Геннадия пробежала светлая тень сомнения, что такой случай когда-нибудь может все-таки наступить.
– Нет-нет, – запротестовал Валерий, – это отрава! К тому же она мне для дела нужна. А ты не привез? – обратился он к Андрею, и все присутствующие посмотрели на гостя.
– Да нет, я думал, вы не пьете, – почувствовал вину Андрей.
– Ну-у, не пьем… – протянул мрачно гуру.
– Мы съездим, – поднялся Володя, за ним Геннадий. С даосами вызвался ехать и Борисыч. Андрей тоже "скинулся" на водку.
Закрыв за "девяткой" ворота, они с Валерием сели покурить на крыльце: гуру уперся руками в верхнюю