– Ты давно сам из больницы? Что забыл уже, что это такое? Тем более деревенская больница.
– Ну тогда к ихнему начальству надо ехать, есть же у них хоть какое-нибудь начальство!
Похлебав супу с размоченным хлебом на придвинутом к кровати столе, старуха снова расплакалась. Когда она успокоилась, Борисыч спросил у нее:
– Далеко от вас до райцентра? Вы к какому району относитесь? Начальство-то у вас есть?
– Кто ж его знает? Раньше колхоз был, и председатель был. Я, деточки, сорок лет в колхозе отпахала: по четырнадцать часов робили. Там и ноженьки свои оставила. Тогда председатель был, все его знали, а сейчас един бог – начальник…
Старуха рассказала, что когда-то их деревня относилась к Молчановскому району: им привозили раз в неделю продукты, дрова, уголь, "пензию". Но потом их отдали в Краснополянский район, и там сказали: переселяйтесь, возить больше не будем. Правда, хлеб все-таки возили, но месяц назад почему-то перестали. И речку, где они воду брали, маслозавод отравил. От плохой воды они и вымирают, а до райцентра кило́метров тридцать.
– А дети у тебя есть? – спросил Саня, увидев на стене фотографию, в рамке, молодой еще старухи с мужем ― и маленькие, детей, вставленные поверх большой.
– Сынок и дочка в городе.
– Чего же они тебя к себе не возьмут?
– Кому старая нужна? Да я и сама не хочу… – Старуха опять поднесла ладонь к глазам и заплакала.
Борисыч встал со скамейки, единственного, на чем можно было сидеть в доме, и сказал:
– Ты, мать, сейчас ложись, отдохни. Мы вот тебе хлеб, воду и продукты оставим, а сами съездим в Красную Поляну к вашему начальству, что-нибудь придумаем. Хорошо?
Старуха подняла на него свои страшные глаза.
– Ты чего, мать? Мы же вернемся через пару часов. Обязательно вернемся и тебя в дом престарелых отвезем. Там за тобой ухаживать будут, кормить, лечить… Хорошо?
Но, кажется, старуха не поверила ему: вид у нее был испуганный и потерянный.
– Мы быстро… – сказал Борисыч, и они поспешно вышли, чтобы не видеть вывернутых наизнанку глаз.
Через час езды по заросшему проселку они наткнулись на огороды большого села. На въезде остановились, чтобы спросить дорогу.
У встретившейся женщины узнали, где районная администрация. Она показала на серую, трехэтажную коробку вдали.
Подъехали они со двора. Борисыч оставил машину здесь же, за кустами: чтоб глаза не мозолила.
Пешком они обогнули здание и вышли на чахлую тополиную аллею. В центре ее стоял свежеокрашенный серебрянкой ленин. Фасад администрации тоже был, видимо, недавно отремонтирован. По широким ступеням друзья поднялись к дубовым дверям, прошли внутрь – и тут были остановлены охранником.
Прямо у входа за столом сидел мозгляк в камуфляже.
– Вы к кому? – спросил он, постукивая зажигалкой по столу и не сводя глаз с места, по которому стучал.
– Мы в бухгалтерию, –