Это были баронет Итон Стаффорд, виконты Мерфи Вудвордт и Валтер Адкок, молодой граф Джон Кнайнборн, а также сквайры Джефри Милнер и Дин Аттервуд.
Повесы заглянули в кабачок, чтобы обсушить платье, согреться, и выпить по стаканчику эля, который варили в этом заведении бесподобно.
В кабачке, который назывался «Червивое яблоко», уже сидели двое юношей в сером. Одного из них звали Майкл Доббс, второго Дик Кейси. Оба круглые сироты, воспитанники сиротской роты, которую учредил юный король, едва взойдя на трон.
Эти двое посиживали в углу, попивали эль, и что-то обсуждали.
Ввалившаяся компания сквайров, поначалу, не обратила на этих двоих никакого внимания. Однако, обсушившись, согревшись, а также опрокинув по паре кружек эля, благородные лорды начали задевать серых.
Те не стали нарываться на неприятности. Он подозвали разносчика, отдали ему полшиллинга за пиво, и направились к входной двери.
– Смотри-ка, наши крыски побежали с корабля! – не совсем трезвым голосом воскликнул Итон Стаффорд.
– Пусть идут, – попробовал урезонить его Кнайнборн, – нам нет до них никакого дела.
– И верно, – икнул Итон в ответ, – нечего безродным соваться в те места, где отдыхают благородные. Если уходят, пусть пррроваливают!
На этом бы все и кончилось, если бы серые не рассудили, что соседний кабак ничем не хуже этого. Они прошли с полсотни шагов, и очутились в кабачке под названием «Веселый утопленник».
На их беду, повесы, гулявшие в «Яблоке», тоже решили сменить заведение.
Пьяные ноги прямиком принесли их к «Утопленнику».
Увидев давешнюю парочку серых, веселая компания взорвалась хохотом:
– Нет, ты посмотри только, Итон, – заорал Джефри Милнер, – твои любимцы тут как тут! Ты, помнится, говорил, что нечего бродягам отдыхать там, где присутствуют отпрыски благородных семей! Ну-ка, вели им убраться отсюда тоже!
– Господа, – проревел Итон сиротам, пьяно хохоча, – не угодно ли вам покинуть заведение? Вы же видите, сюда пришли настоящие воины. Серым, с их жестяными ножичками, тут делать нечего! Брысь отсюда!
Серые обменялись взглядами. Может, хмель тому был виной, а может, наглость молодого Итона перешла все границы, но один из них, тот, что сидел лицом к вошедшим, ледяным голосом спросил:
– Или что? Хотите сказать, что у вас хватит духу вышвырнуть нас отсюда силой?
Повесы от такого отпора немного пришли в себя. Он перестали смеяться, и нахмурились. Кое-кто из них даже потащил меч из ножен.
Серые, наоборот, расхохотались.
– Как ты думаешь, Майк, не спеть ли нам песенку? – поинтересовался Дик Кейси. – Эти господа явно приуныли. Развеселим их!
– Отчего же не спеть? Споем! Самое время!
И оба во всю глотку грянули «Ты красотка моя».
Сквайры оскорбились.
– Что позволяют себе эти мужланы? – озадачено спросил Валтер Адкок, – они изволят издеваться над нами?
– Похоже, пора вразумить их, – поддакнул Дин Аттервуд.
– Давайте вышвырнем их! – рявкнул Вудвордт.
Но стоило виконту сделать шаг по направлению к серым, как навстречу ему из ножен, со свистом, вылетели четыре клинка.
Мечи серых оказались совсем не жестяными. Каждый их них держал в руках узкий палаш с полной заточкой на нижнем лезвии, и на две трети на верхнем. Таким мечом можно накосить ужасные раны, ударом снизу вверх. Кинжалы – под стать мечам. Каждый их них был, всего на половину, короче палаша.
Мерфи , увидев сталь перед глазами, остановился.
– Это такое милое заведение, – заметил граф Кнайнборн своим мелодичным, неторопливым голосом. – Зачем же нам выяснять отношения, прямо тут, в этом кабачке? –
Похоже, он один из всех, сохранил признаки рассудка:
– Смотрите, как хозяин хватается за голову! Не подышать ли нам свежим воздухом?
– Я предлагаю господам серым выйти на улицу, и полюбоваться, какие у нас мечи, – прорычал Итон Стаффорд, топнув ногой.
– В ваших словах, сэр, есть изрядный смысл, – признал Доббс. – Подышим свежим воздухом! Следуйте вперед, господа, мы не преминем, к вам, тотчас присоединиться.
Так хозяин избежал разгрома и убытка.
Чего нельзя петь на улице
Сквайры вышли на улицу, сопровождаемые издевательской песенкой, которую, хохоча, распевали двое серых.
Оказавшись на улице, шестерка повес сгрудилась посреди улицы, и принялась совещаться.
– Я считаю ниже своего достоинства обнажать оружие против черни, – заявил Джон Кнайнборн. – К тому же их всего двое, а нас шестеро. Вы развлекайтесь, господа, а я понаблюдаю. Любой из вас легко справится с этими крестьянами.
С этими словами он перешел улицу, закутался