– Та-ак! – продолжил князь вкрадчиво. – И что? Чего надо ему? С чем пожаловал? Отмолвил, аль скромничает?
Нурман улыбнулся в длинные седые усы.
– С чем пожаловал – оно-то понятно. С сотнями голодных ртов и ободранных, голозадых степняков своих. А говорит мол, в сражениях с народами, что и нам не мирны – потеряли все и шибко поиздержались турпеи. Отмолвил что нет в Степи воинов лучше, чем у него, хоть и мало их. Что, мол, требует потому, взять его и орду его под свою руку, но чтоб веру их и обычаи – не трогали. Еще – коней, земли, еды дали – все как обычно, в общем…
Роальд осекся, только сейчас заметив, как медленно наливается кровью лицо Великого князя. Как выпучились глаза, как всклокочилась широкая, уже вся в серебряных нитях, борода, а рот перекосило хищным оскалом. Нурман заметно вздрогнул: он и раньше видел, как князь сердится – и в бою с ним был далеко не единожды, и как распоясавшихся врагов обламывал, на казни страшные посылал – все видел. Но сейчас, внезапно, на старого воина смотрела, казалось, сама Смерть, а злобное шипение, вырвавшееся из губ Владимира – показалось самим инфернальным ее дыханием.
– Требует? Требу-ует… Хммм… Так-так – еще раз… Требует… Он…Требует… Требует? Пес побитый… Примчавшийся ко мне за помощью… Требует? Что сказал он? Говори! Точно говори!!!
В последних словах князь перешел с шипения на рев.
– Требует с тобой встречи, – часто заморгав, ответил нурман, отведя глаза. На князя сейчас смотреть было тяжело даже ему, верному гридню.
– Бить пса! – взревел князь. – Какой-то дранный копченный смеет «требовать» чего-то у меня??? Меня?? Сей же час! Сей же час – бить его по-лицу, сиречь в морду, но не до смерти. Чтоб руда брызнула! Выпороть! Хузары мои пусть выпорют – они сие любят! И за врата! Пес степной шелудивый! Ишь… Быстро!
Как разъяренный лев князь метался по терему, не находя выхода злобе. Прислушался. Канувший за дверью нурман, судя по воплям – сделал все так, как и требовал его князь. Пару раз звякнуло железо – это, видимо, телохранители хана решили вступиться за поруганную честь своего господина – плевать! Они все равно все уже трупы! И сам хан – труп. Князь так решил, а значит это так! Такого отношения в Степи не прощают?! Ну, чтож, значит война с турпеями! Собрать дружины! Ударить! Разбить, размазать наглецов по степи – тогда и другим неповадно будет что-то «требовать». Пусть знают свое место, грязные животные! Требуют они! «Сам! Сам поведу!» – ярился князь. Рой в десне растревожено загудел, и князь поспешил к столу – там было холодное тьмутараканское вино – оно немного облегчало боль. Никогда князь не позволял