– Его сердце остановилось три минуты назад! Он должен быть мертв… но сами видите… – едва шевеля губами, прошептал Брейль.
Тело Петерса вытянулось, все мышцы напряглись. Кошмарный звук сорвался с его губ – короткий смешок, хриплый, пугающий, нечеловеческий, будто какой-то демон расхохотался в преисподней, и отголоски этого смеха достигли наших ушей. Телохранитель, сидевший у окна, вскочил, его стул с грохотом перевернулся. Повисла тишина, тело Петерса обмякло.
Я услышал, как открылась дверь в палату.
– Как он, доктор Лоуэлл? Я не мог уснуть… – Рикори вошел в комнату и, увидев лицо Петерса, упал на колени. – Матерь Божья…
Я видел его лишь краем глаза – не мог отвести взгляда от Петерса. В смерти его лицо исказила ухмылка – ухмылка врага, празднующего победу. Больше всего он походил сейчас на демона, сошедшего с картин безумного средневекового художника, словно ничего человеческого не осталось больше в его чертах. Голубые глаза, источая злобу, взирали на Рикори. Мертвые ладони шевельнулись, руки согнулись в локтях, пальцы скрючились, тело дернулось… И наваждение кошмара спало. Впервые за несколько часов я понимал, что же происходит. Rigor mortis, трупное окоченение. Только оно наступило необычайно быстро и развивалось с беспримерной скоростью.
Подойдя, я опустил покойнику веки и накрыл жуткое лицо простыней.
Затем я перевел взгляд на Рикори. Гангстер все еще стоял на коленях, погрузившись в молитву и лихорадочно крестясь. Рядом с ним, опустив руку ему на плечо, стояла медсестра Уолтерс. Она тоже молилась.
Часы пробили пять.
Глава 2
Данные
Я предложил Рикори сопроводить его домой, и, к моему удивлению, он, не раздумывая, согласился. Бедняга не мог прийти в себя от потрясения. Мы ехали молча, встревоженный телохранитель все время оглядывался. Перед моим внутренним взором все еще стоял образ Петерса.
Получив разрешение на вскрытие Петерса, я ввел Рикори сильное успокоительное и, дождавшись, пока он уснет, уехал, оставив с ним его человека.
Вернувшись в больницу на машине Рикори, я обнаружил, что тело Петерса уже унесли в морг. Брейль сообщил мне, что трупное окоченение полностью вступило в свои права меньше чем за час, то есть необычайно быстро. Я подготовил все необходимое для вскрытия и отправился домой хоть немного поспать. Брейль поехал со мной. Трудно передать словами, насколько гнетущее впечатление на меня произвело все случившееся. Скажу лишь, что я был очень благодарен Брейлю за его компанию, не меньше, чем он мне.
Когда