Никакого ответа на эту телеграмму из Екатеринбурга не последовало, и 21 июня командующий Уральским Северо-Восточным фронтом Рейнгольд Берзин посетил Ипатьевский дом и убедился, что царская семья жива. Ленин приказал Берзину «взять под свою охрану всю Царскую Семью и не допустить каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае своей собственной жизнью».
Свердлову удалось ввести немцев в заблуждение и в этом вопросе. За несколько дней до убийства царской семьи германский представитель на германской Украине граф Альвенслебен уверял русских монархистов, что «император Вильгельм желает во что бы то ни стало спасти Государя Императора Николая II и принимает к этому меры», что «между 16 и 20 июля (по новому стилю) распространится слух или известие об убийстве Государя; что слух этот или известие не должен будет нас беспокоить: как и слух имевший место в июне, он будет ложный, но что он необходим в каких-то целях именно Его спасения».
Этот разговор проходил накануне или даже в самый день убийства в Москве германского посла графа Мирбаха. Оно было крайне опасным для Ленина, так как немцы немедленно потребовали ввести в Москву свой батальон для охраны посольства, что на деле могло означать свержение советской власти. Скорее всего, убийство Мирбаха было непосредственно связано с подготовкой убийства царской семьи, так как требование посла кайзера о переводе государя в Москву становилось всё более категоричным. Кроме того, немцы направляли в район Екатеринбурга своих эмиссаров, шли разговоры о посылке туда же вооружённых отрядов. В ответ для немцев была состряпана ложь о перевозе Николая II в Москву, теперь уже из Екатеринбурга.
Ленин всячески стремился, во всяком случае внешне, следовать германским требованиям в отношении царской семьи. Один из соучастников екатеринбургского злодеяния, Михаил Медведев (Кудрин), в декабре 1963 года вспоминал, что 16 июля 1918-го он присутствовал на заседании областного совета Урала. На нём также присутствовал Шая Голощёкин, который рассказал о своей поездке в Москву к Свердлову. Голощёкин стремился получить санкцию на расстрел царской семьи. В этом он получил поддержку со стороны Свердлова. Однако Ленин категорически выступил против этого, потребовав вывезти царскую семью в Москву. Тем временем Свердлов, наоборот, всеми силами добивался именно противоположного решения. Генерал Михаил Дитерихс отмечал: «Ленин готов был снова продаться перед лицом создавшейся обстановки. Он признавался в неудачности произведённых опытов и в тайных заседаниях со своими клевретами откровенно считал дело проигранным, высказывая мысль, что пора уходить».
Важным свидетельством являются и показания германского консула Вальтера Бартельса, который в действительности был легальным резидентом германской