– Ч-ш-ш, не вздумай стрелять…
– Да не стреляю я…
– Вот и не стреляй…
Смотрю, ничего не вижу через заросли, – что-то огромное, массивное пробирается через лес, гулкими ударами впечатывает ноги в поросшую травой землю.
Хочется сбежать. Потому что никакая дробь не возьмет это, что бы там ни было.
Егорыч косится на меня:
– Вон он… там остановился…
– И чего делать будем?
– Пойдем, глянем.
– А стрелять… не будем?
– Чего стрелять, в таких не стреляют.
Иду за Егорычем, вынимаю смартфон, Егорыч недовольно качает головой.
– Не… не снимай.
– А что так? Застесняется он, что ли?
– Да нет… Не проявляются они…
Мне становится не по себе. Еще больше хочется бежать. Прочь из этого леса, куда глаза глядят, пропади оно всё, и Наташка пропади, кто ж знал, что батя у неё на охоте повернутый…
– Ну, вот… гляди…
Смотрю перед собой, не понимаю. Нет, конечно, мы тут изрядно по лесу плутали, я уже даже и не скажу, в какой стороне Омск, если есть вообще какой-то Омск. Но что мы к самому Лондону выйдем, этого как-то не ожидал.
Смотрю на громадину Биг Бена, почему-то увенчанного шляпой, Биг Бен таращится на меня совиными глазами-циферблатами. Поднимается Тауэрский мост, пропускает то ли круизный лайнер, то ли я не знаю, что.
– Нравится? – Егорыч прищуривается.
– Круто… Это… это как это?
– А вот это мы и выясним. Я еще вчера заметил, вот тоже как ты сейчас глазами квадратными смотрел, думаю, вроде и не пил сильно, а тут на тебе… хорош ты, Егорыч, к тебе завтра зять будущий придет, а у тебя тут горячка белая приключилась… Потом смотрю, не, не горячка, так оно и есть всё… Ну пойдем поближе…
Идем поближе, до меня доносятся шорохи машин, шум улиц, обрывки каких-то мелодий, из тумана появляется витрина, украшенная резными тыквами, чуть поодаль сверкают электрические снежинки на заснеженной аллее…
Не понимаю еще больше:
– А у них сейчас что? Зима, осень? Или это, – киваю на витрину, – убрать не успели?
– Ты смотри, смотри… ты…
Егорыч не договаривает, откуда-то из ниоткуда вырывается автобус, огромный, красный, многоэтажный, несется на меня, Егорыч хватает меня за руку, отходи-отходи-отходи…
…падаем в заросли, только сейчас чувствую мелкую дрожь.
– Чего, жив остался?
Еле выжимаю из себя:
– Ж-жив.
– Ты мне вот что скажи… ты что помнишь?
– Автобус помню, что… этажей пять было…
– А еще?
– Витрину с тыквами… аллею… фонари…
– Ты мне вот чего скажи, ты на аллее чего-нибудь заметил?
– Заметишь тут, когда…
Егорыч встряхивает меня:
– Заметил?
– М-м-м… карета там стояла… с лошадью… и человек там ярдом стоял… в цилиндре вроде бы…
– Ага… лошадь в цилиндре… то бишь, карета… то бишь… ну да. Ты мне вот что скажи… вот как думаешь, карета