– Это хорошо, что им удалось уйти от Вас.
– Да не от меня они ушли. Их полиция преследовала…
– Не важно. Всё равно так или иначе Лесковец всё согласовывал с Вами, и Вам об этом, несомненно, известно.
– Откуда ты знаешь, что мы контактируем с генералом?! – возмущённо и в то же время с дрожью в голосе спросил Андрей Иванович. Он явно не ожидал, что Петрович каким-то образом получит информацию о его связи с Лесковцом.
– Вас это не должно волновать, Андрей Иванович. Я только скажу, что частенько я говорил с вашими людьми. – загадочно улыбнулся Галицкий.
Шляпник принялся судорожно перебирать варианты в голове, кто из его подчинённых мог рассказать Галицкому о том, что Лесковец сотрудничает с ним. И вновь оказалось, что о его связи с начальником местного МВД знали те же люди, которые по подозрению Шляпника могли быть кротами: Мясник, Ветров, Калугин, Светлицкий, Янычар, Шабанов и Журавлёв. Тогда у него закралась небезосновательная мысль о том, что загадочный крот и тот, кто разговаривал с Петровичем, это один и тот же человек.
Но, конечно, из Андрея Ивановича детектив был так себе. Он мыслил в совершенно неверном направлении просто хотя бы потому, что с Галицким общался Калугин, а кротом был Ветров. Сергею Александровичу было явно не до Петровича, у него были гораздо более важные дела. Август выдался богатым на события, соответственно, дел и хлопот становилось всё больше и больше.
– О чём Вы задумались, интересно? – издевательским тоном спросил Галицкий, нарочито поправляя шнурки на своих кроссовках.
– Не твоё собачье дело! – раздражённо ответил ему Андрей Иванович.
– Как скажите… А что с Вернером? – спросил Петрович, подозревая неладное. – Вы его, кажется, не упомянули.
– Для чего тебе знать? Что ты хочешь от меня?
– Ну, а сами как думаете?
– Прекрати отвечать вопросом на вопрос! – наехал на него Шляпник, уже покраснев от ярости. – Я тебя прямо спрашиваю: чего ты хочешь?
– Я лишь хочу иметь гарантии того, что со мной ничего не случится… Мне будет спокойнее, если я буду уверен, что с Вернером ничего не произошло. В противном случае я буду опасаться за свою жизнь.
– Погиб ваш Вернер! – ответил ему Андрей Иванович, сознательно делая упор на слове «ваш» с целью деморализовать Галицкого.
– Так Вы его убили? – обвинительным тоном проговорил Петрович. – Ни слова больше! Я знаю, что это сделали Вы! Без Вас здесь явно не обошлось… Вы, Андрей Иванович, просто чудовище.
– Я знаю… – согласился с его тезисом Шляпник, гордо поправляя свои очки в круглой оправе в тёмно-красных тонах, которые тщательно скрывали его карие глаза. – Мне об этом уже говорили. Да, я отдал приказ убить Вернера! – проговорил с довольным видом Андрей Иванович. – Мне плевать, что ты там себе думаешь. Я приказал сделать это, и я не стыжусь…
– Я так и понял, что Вам нисколько не стыдно! Всё-таки обострённое чувство стыда является прерогативой людей, обладающих высоким интеллектом…
– Хватит! –