Том тоже встает.
– Хорошо, с чего начнем? – спрашивает он, когда мы выбегаем в коридор.
– С подвала, – предлагаю я. – Может, она заблудилась в одном из множества ходов.
«Прямо как я сегодня ночью», – думается мне.
Я поглядываю на Филиппа, но он не обращает на меня внимания. Кажется, он в своей стихии, сразу берет командование на себя, идет вперед и предлагает Тому отправиться со мной по левой стороне коридора, а сам пойдет по правой.
Ожидаю, что Том станет возражать, просто оттого, что не желает, чтобы им командовали, но он только кивает и соглашается. Мы договариваемся встретиться на этом месте, на лестнице, через четверть часа. Единственные часы, которые у меня были, ушли вместе с моей мобилкой, но у Тома и Филиппа есть наручные.
В этот раз командование я беру на себя. Над нашими головами жгуты каких-то проводов и шумных труб. Их много, словно в каком-нибудь небоскребе. Но то, что я слышала прошлой ночью, звучало совсем иначе. «Если бы я пошла с Филиппом, то могла бы поговорить с ним о ночных приключениях», – проносится у меня в голове.
– Почему ты, собственно, здесь? – тем временем спрашиваю я Тома.
Мы обыскиваем боковые ходы, открываем одну загородку за другой и зовем Софию.
– Из-за моего папы, – фыркает он, а у меня пробегает мороз по коже.
Этого просто не может быть! Сначала Филипп, а теперь еще и Том. Что они этим хотят сказать?
– Не понимаю.
Том останавливается и смотрит на меня, криво ухмыляясь.
– Ну, мой папа все это затеял. Или я похож на типа, который может оказаться на отборочном этапе в этом лагере от «Transnational Youth Foundation»?
– Верно. – Я вру и надеюсь, что он этого не заметит.
– Ерунда. Им нужны такие классные чуваки, как Филипп и Себастиан, а не кто-то вроде меня.
– Да ладно, с тобой тоже все нормально. – Я похлопываю его по плечу.
Мы останавливаемся в плохо освещенном коридоре и переглядываемся. Том перестает качать головой, кажется, что его лицо высечено из мрамора.
– У моего отца другое мнение. Его дочери от первого брака – просто гении. Они могут заказать латте макиато на финикийском, уйгурском и бутанском. Но этого мало: они еще и выглядят как кинозвезды.
– Звучит ужасно, – отвечаю я. – Но только я все равно чего-то не догоняю, как ты тут оказался.
Он вздыхает:
– Хочу тебе сказать, что не сам даже регистрировался. Как так, спросишь? – Том светит в последний коридор, но тот пуст. – Мой отец что-то подстроил с этой анкетой, он всегда проделывает такие штуки за моей спиной. В общем, он потом получил информацию, что меня выбрали из тысяч претендентов в отборочный этап. Моего отца словно подменили. Он что-то плел о гордости за своего сына. А маме… – Том закусывает губу. – А маме хоть немного