О найденыше, прозванном Олененком, судачили довольно долго. Однако авторитет барона Ашвина из рода Дамонтов, одного из самых уважаемых представителей дворянского сословия провинции Лавиа, заставил сплетников в конце концов умолкнуть. Время шло, и история эта стала мало-помалу забываться, как забывается все в подлунном мире…
Маленькому Гаррику ее никто не рассказывал. У него была теперь кормилица и нянька, жена оруженосца Верха, добрейшая из женщин. Была мать, изящная и меланхоличная баронесса Катриу. И был отец, суровый, но справедливый барон Ашвин, от которого пахло кожей и лошадьми и который светлел лицом, когда мальчику случалось выказывать задатки настоящего рыцаря. Мир казался Гаррику добрым и исполненным радости.
Отец учил его ездить верхом и владеть мечом и шпагой. Он не терпел страха и слез. Но сам был красив и великолепен настолько, что невозможно было не хотеть стать таким же, как он. И Гаррик, стискивая зубы, старательно овладевал отцовой наукой. Рыцари, приезжавшие в замок, хвалили его, и рука барона частенько ласково опускалась на черные как смоль локоны мальчика.
Он рос веселым, смешливым ребенком. И нравился многим, ибо был к тому же смышлен и наблюдателен и обладал живым воображением, может быть, даже чересчур живым. Так, например, у него рано выявился дар подражания, и, подмечая в ком-то смешные черты, он умел ловко передразнить их на потеху окружающим. И хотя баронесса хмурилась порой, глядя, как наследник титула изображает утиную походку старшей горничной, но и сама не могла сдержать улыбку. Особенно после, при виде самой горничной…
Так проходили его дни – в играх, забавах, учении. К вечеру Гаррик обычно уставал до изнеможения и засыпал там, где заставал сон. Тогда нянька находила его и относила в спальню. Во сне к нему порой являлась олениха, которая странным образом была его матерью. Она вылизывала его и кормила, и Гаррик играл с нею, но проснувшись, забывал эти сны – хватало других дел и забот.
Ему было уже около пяти лет, когда внезапно матушка растолстела. Хуже она от этого не стала – все так же нежны были ее руки и интересны сказки, которые она рассказывала в часы досуга, и Гаррик не обращал внимания на выросший у нее живот. Однако обоими родителями начала вдруг овладевать странная задумчивость. Отец на время прекратил заниматься с Гарриком рыцарской наукой, частенько уединялся с матушкой и беседовал с нею о чем-то тайном. Он казался одновременно радостным и потерянным и поглядывал на Гаррика исподлобья, с непонятным выражением в глазах. Но мать относилась к сыну с прежней ласковостью, и потому перемена в отце осталась им почти не замеченной.
Вбежав однажды среди дня в покои баронессы, он услыхал голос няньки, выразительно произнесший:
– А вы спросите у олененка, госпожа!
Что еще за олененок? –