– Это было очень тяжелое переживание. Ей, наверное, понадобится больше времени.
Томас Рид дал себя уговорить, но пара недель плавно перетекли в пару месяцев и в итоге растянулись на целый год.
Нора совсем не хотела выходить из своего состояния печали. Конечно, со временем ее оцепенение как-то ослабло. Сначала отец заставлял ее приходить на общий обед и ужин в столовую, и в конце концов она стала приходить туда уже без его требования, самостоятельно. Она уже не так упорно молчала, отвечала на его вопросы и, казалось, даже любезно прислушивалась к его рассказам о делах. Томас Рид благодарил небо за то, что она, кажется, не обижалась уже на отца. Однако Нора больше не смеялась, и никому не удавалось уговорить ее пойти на какое-нибудь увеселительное мероприятие. На все приглашения – осенью на верховую охоту, зимой – на балы, а весной и летом – на пикники и праздники на природе – она отвечала отказом.
Хотя этих приглашений было намного меньше, чем обычно, – разумеется, скандал повредил ее репутации.
– А может стать еще хуже! – вздыхала леди Маргарет. – Ради Бога, не давайте ей совсем уйти в себя. Таскайте девочку с собой в церковь или куда-нибудь на ужин. Если хотите, давайте балы, тогда она не сможет никуда спрятаться. Но следите за тем, чтобы она была на виду! Иначе дамы придумают себе Бог знает что!
Леди Маргарет сделала многозначительный жест, обозначавший округлившийся живот.
– Я думаю, что она не… – пробормотал Томас.
Леди Маргарет закатила глаза.
– Вы хотите напечатать об этом в газете? – поинтересовалась она. – И все равно, даже если вы это сделаете, найдутся люди, которые вам не поверят.
Итак, Томас Рид вынуждал дочь как можно чаще выходить из дому. Однако Норе больше не доставляли радости ни беседы, ни хорошая еда, ни музыка, ни танцы. Она не прикасалась к спинету, так любимому ею раньше, а когда Томас подарил ей прекрасную арабскую кобылу, она, повинуясь долгу, конечно, выезжала на прекрасном животном в парк Святого Джеймса, но у нее не осталось и следа от былого восторга при поездке галопом или преодолении охотничьих препятствий.
Даже последний отчаянный совет леди Маргарет не принес результатов: Нора ни капли не заинтересовалась красивым молодым конюхом, которого от безысходности нанял Томас Рид. Она, казалось, совсем не замечала юноши. Зато пребывание на свежем воздухе изгнало призрачную бледность с ее щек. Хотя царившему идеалу красоты соответствовал белоснежный цвет кожи, здоровая молодая женщина чаще добивалась его с помощью пудры, отнюдь не избегая ласкового солнца.
Подходила уже вторая годовщина со дня смерти Саймона Гринборо, и Томас Рид почти смирился с глубокой печалью своей дочери. Нора по-прежнему сторонилась развлечений, которые так любила раньше, и отказывалась от любых приглашений, которые в последнее