Никогда не пройдёт, никогда.
Поднимайся, Захар, Дух Господень с тобой!
Наших павших ещё мы успеем оплакать.
А сейчас подсыхает весенняя слякоть —
Наши танки, готовые ринуться в бой,
Проверяют движки, и арта заряжает,
А врагу наступать ничего не мешает,
Но ребята готовы принять лобовой.
Поднимайся, Захар.
Ты живой!
Зеркало
Кто там хоронит своих мертвецов?
Мёртвые и хоронят.
Мы этой смерти посмотрим в лицо.
Держимся в обороне.
Мы защищаем свою страну
От всяческой мертвечины,
Которая тянет весь мир ко дну,
Жаждет его кончины.
Правда горестна и груба.
И нелицеприятна:
Мы же стреляем в самих себя,
Пули летят обратно.
В зеркале видим свою мишень,
Целиться очень трудно,
И без конца летит рикошет
Прямо по нашим трупам.
Эта безумная круговерть —
Отзвук давнишней были.
Может быть, чтобы нам всем прозреть,
Надо, чтоб нас убили?
Но как только мы оживём —
А это ужасно больно —
Мы поймём: по себе же бьём —
И прекратится бойня.
Родителям-пацифистам
А теперь родителю для ясности,
Если правду слышать ты готов;
Уровень повышенной опасности
В множестве российских городов.
Значит, ты теперь не сможешь спрятаться
В розовых дизайнерских очках.
Потому что смысл такого статуса —
Это пониманье, а не страх.
Это не тревога и не паника.
Но сынку, растущему в тепле,
Объясните, маменька и папенька,
Что бывают зло, война и плен.
В мире есть и кровь, и смерть, и ужасы
Пострашнее виденных в кино.
Пусть в ребёнке прорастает мужество —
Если вами не запрещено.
Вот ещё родителям напутствие:
Чтобы жизнь детей была чиста,
В них посейте милость и сочувствие —
Это свойства Господа Христа.
Всех война затронет – так ли, эдак ли.
Что б нам ни пришлось перенести:
Беды, пораженья ли, победы ли —
Лишь бы честь была у нас в чести.
Можете задёрнуть окна шторами
Или убежать за Верхний Ларс —
Но повсюду, медленно ли, скоро ли
Проникает правда про Донбасс.
Наша жизнь сегодня так устроена,
Каждый сам определяет путь.
Дети могут вырасти героями
Или тихо сгинуть где-нибудь.
Ненависть к войне
Бывает ненависть к войне,
Когда солдат приходит с фронта
И вновь сражается во сне
Там, где его осталась рота,
Воронка вместо блиндажа.
Он в это самое мгновенье
В окоп до ветру убежал
И