Подобных выходок он просто не мог спустить ей с рук. Вечером после ужина, улучив минутку, Мир ловко прошмыгнул в ванную, как раз в тот момент, когда туда вошла девушка, но еще не успела закрыть за собой дверь.
– Ты что тут делаешь? Выйди, я пришла умываться.
– Футболкой, значит, хвалишься? – саркастично, но с явной претензией обратился к ней Мирослав, включая воду и все же стараясь говорить тише, чтобы родители не услышали их из гостиной. Судя по изменившемуся выражению лица, Милана поняла, в чем дело, но ни капли не растерялась.
– А что, тебе не нравится моя футболка? – наивно моргнув и взмахнув длинными ресницами, она, как бы невзначай оттянула и без того широкий вырез футболки, стягивая ее со своего плеча. – По-моему, она смотрится очень модно и органично.
Усилием воли парень, хоть и с трудом, но отвел взгляд от показавшейся лямки лифчика.
– Ты что творишь? А если мои родители заметят?
– Странно. Тебя не смущала подобная вероятность, когда ты пялился на меня во время ужина. И когда заперся со мной в ванной. И когда поцеловал меня у себя в комнате, чего я, между прочим, не одобряю.
– Так уж и не одобряешь? – он шагнул ближе, пытаясь припугнуть, но девушка даже не шелохнулась. – Поэтому едва не раздеваешься передо мной сейчас?
– Раздеваюсь? – Мила искренне рассмеялась. – Нет. А ты зашел, потому что хотел посмотреть? Знаешь, я, вообще-то, горжусь, что у меня очень красивая грудь. Могу показать.
Мирослав даже не нашелся, что на это ответить.
– Да ладно тебе, не стесняйся, попроси. Кто тебе еще такое покажет? – продолжала подначивать девушка.
Очередная попытка как-то ущемить? Ладно. Пусть и у него теперь будет преимущество. Парень скрестил руки на груди и качнул головой в сторону Милы.
– Показывай.
Он ожидал чего угодно: что девушка стушуется, начнет медлить, выдумывать отговорки, пошлет его в пешее эротическое, в конце концов… Но она совершенно спокойно и без малейшего стеснения стянула футболку через голову и, отбросив в сторону, с вызовом и насмешкой посмотрела на парня.
В ванной сразу стало чрезмерно тесно и как-то жарче, чем обычно. Для себя Мир охарактеризовал это как «сладко и некомфортно». Происходящее казалось чем-то нереалистичным. Что они вообще делают? С чего это началось? Зачем? Он не понимал. Да его это не сильно и волновало. Все, на чем он мог сосредоточиться сейчас – это нежная бледная кожа, открывшаяся перед ним и два упругих холма, покоящихся в голубом лифчике. Что ж, Мила была права, такое ему еще не показывали, да и вряд ли покажут.
– А ты мне что покажешь? – словно сквозь пелену донесся