В тот день она с ним так и не пошла. То ли не смогла выбрать, что надеть, то ли не захотела идти из-за их совместных пререканий. Мир не знал истинную причину, да и в целом мало понимал, что творится у Милы в голове. Хотя, к своему стыду, на тренировке только об этом и думал. Может, не стоило быть с ней таким грубым? Все же родители воспитывали его так, чтобы он не ронял достоинство семьи. Особенно перед гостями. Но, с другой стороны, он ведь должен как-то защищать свои личные границы, разве нет?
Следующие три дня походили на день сурка. Нытье Милы утром из-за тесноты комнаты и сложности выбора наряда на день грядущий (ибо не могут же холопы видеть ее в одном и том же два раза подряд). Нытье Милы после каждого приема пищи о том, что она не станет мыть посуду – ее не для этого родители растили такой красавицей, чтоб она марала ручонки о простые человеческие обязанности. Нытье Милы о том, что она не хочет выходить в такую жару, тем более в обществе Мирослава, тем более на его скучные тренировки. И действительно, за всю неделю ей удалось не посетить ни одной. С одной точки зрения это даже радовало парня – хотя бы на время занятий он освобождался ото всех контактов с этой стервой, но с другой – его задевало, что она предвзято отзывается о его увлечениях, даже не стараясь вникнуть в их суть. Хотя, себе-то Мир уж мог признаться честно: к ее увлечениям он относился не менее предвзято, так что в этом они были квиты.
Пару раз у них возникали более серьезные стычки, когда Мирослава совсем уж возмутило отношение девушки к его родителям. На очередное высокомерное высказывание о том, что она не собирается мыть посуду или убирать свою комнату, парень вспылил и, выловив ее в коридоре, пока родители на работе, высказал едва ли не все, что он о ней думает. Он уже плохо помнил свою тираду, но, кажется, там были фразы в стиле: «тебя что, не учили ценить труд других людей?», «мы тебе не прислуга», «не понимаю, как твои родители еще не выгнали тебя к чертовой матери с таким отношением к людям!» и так далее. Да, за часть из этих фраз он уже раскаивался, но разве в целом он не прав?
К тому же, стоило отдать должное, после словесной взбучки Мила, хоть и не начала убирать за собой – было бы странно ожидать от нее таких молниеносных метаморфоз, – но, во всяком случае, перестала язвить и ерничать. С родителями. Не с ним. С ним все оставалось по-прежнему. Словно она нашла смысл жизни в том, чтобы досадить ему по любому поводу. Шутки на тему его занятости и отсутствия личной жизни сыпались градом. И до определенного дня Миру казалось, что он уже смирился и остаток месяца проживет без особых потрясений.
А потом среди череды повторяющихся и однообразных дней настал день «икс». Тот самый, когда во время купания его вдруг посетило странное видение. С какого-то перепугу среди всех этих хлопот, недопониманий и откровенных наездов между ним и гостьей, его мозг смог выделить частички чего-то такого, что сделало Милу привлекательной для него. Как? Зачем? Что за шутки разума?.. Но что толку от этих вопросов теперь, когда процесс уже необратим? Миру оставалось только признать свое поражение –