Вроде бы все были довольны, кроме… Андрея. Он, один из немногих, понимал, насколько обманчив блеск разложившегося Киева. Осознавал, насколько чужды столице он сам и его отец. Чувствовал, что добром дело не кончится. Его тянуло уехать. Бросить Киев, вернуться домой! Долгорукого поражали подобные мысли сына. Они же победили! Юрий занял престол по праву! Он остался старшим в роду Мономаха! Сейчас они восстановили попранную справедливость, возвратили себе высшее положение на Руси. И вдруг – уехать? Это выглядело совершенно дико, нелепо. Долгорукий приказывал выбросить из головы блажь, заняться насущными вопросами: посовещаться с боярами, выработать то или иное решение. Андрей выполнял. Но чем дальше, тем больше укреплялся в желании – прочь отсюда. Хотя, с другой стороны, как можно без воли отца? Он колебался, мучился, переживал.
Толчок дал совершенно необычный случай. В Вышгороде, в женском монастыре, находилась чудотворная икона Пресвятой Богородицы, по преданию написанная самим св. евангелистом Лукой. Однажды обнаружили, что она стала выходить из киота. Ее возвращали на место, но наутро киот снова оказывался пустым, икона находилась отдельно. Андрей воодушевился, воспринял это как знак. Сама Пресвятая Богородица хочет уехать! Теперь его уже не мог остановить никто. Отпрашиваться у отца он больше не стал. Взял чудесный образ Божьей Матери, позвал всех желающих и в конце 1155 г. двинулся в дорогу.
Когда Долгорукий узнал о странном поступке сына, он удивился, «негодоваша на него велми», слал вдогонку гонцов, требовал одуматься. Но Андрей не реагировал, ехал дальше. По пути, в разоренных войнами городках, в разграбленных деревнях, люди узнавали, куда направляется колонна, и многие тоже присоединялись к ней. Там, в неведомых залесских краях, наверное, будет лучше, а князь никому не отказывал. По бескрайним снегам, сквозь заносы и метели, на север тянулся огромный обоз. Колыхались в седлах княжеские воины, шагали монахи, священники, землепашцы, ремесленники. На повозках, среди нехитрого скарба,