Вино уже не глушило боль.
Боли было много.
Я открыла холодильник и взяла бутылку водки. Налила на глаз прямо в фужер. И залпом. Горячее пошло по горлу. Но будто не вниз. А вверх. В голову. И расслабило тиски.
Я пошла в спальню и легла на смятое белье.
И вертела на пальце бриллиант, и смотрела сквозь него на потолок.
Бесстрашие?
Знал бы ты, Феденька, какой ценой мне даётся это бесстрашие. Лучше и не думать об этом.
Полистаю ЦУМ.
Я открыла сайт.
Пуховик красивый. Дорогой. Очень.
Купить могу.
Прямо сейчас.
Знаю, что уходя, Федя всегда оставляет наличные на полке в прихожей.
Встала. Пошлепала босиком в коридор. Пачка лежит. Привычным механическим действием пересчитала. Чуть больше, чем стоит пуховик. Бросила деньги обратно на полку.
Выпила ещё водки.
Сперма его вытекает до сих пор. Все мокрое. Вытерла бумажнлй салфеткой. Скомкала. Бросила прямо на стол. Открыла шкаф.
В шкафу у меня висела доска желаний. Сумки. Дорогие тачки. Мальдивы. Олигархи. И Феденька там тоже был. В очках. И улыбался надменно. Напоминая мне о том, что я обычная шлюха. Хоть имя мне и было Любовь.
Какой же все-таки ироничный оксюморон.
Я схватила с тумбочки принесенное им вино и запулила прямо в шкаф.
Прямо в его рожу.
Бутылка с грохотом разлетелась в дребезги и брызнула во все стороны.
Желания не пострадали. А жаль.
Пострадал только…
Феденька.
Глава 1. Любочка.
С самого раннего возраста меня преследовала мысль о том, что я родилась не в той семье, в какой должна была родиться по божьему замыслу. Как будто бы произошла какая-то незначительная канцелярская ошибка из разряда тех, что потом отыгрываются всю жизнь. Такая, знаете, ерундовая, но фатальная. Типа как паспортистка перепутала букву в твоем свидетельстве о рождении.
Одна. Лишь. Маленькая. Буква. А как меняет все.
Так и со мной. Кто-то невнимательный сверху просто ошибся и перепутал семью. По моему искреннему убеждению, я должна была родиться где-нибудь в высшем обществе. И жить безбедно.
Засыпая, я всегда представляла себе своих гипотетических родителей.
Мама была бы светловолосой и хрупкой. В красивой итальянской юбке из тончайшего хлопка с лимончиками. А папа – серьезный, крупный, в очках и непременно с коричневым кожаным дипломатом. Он бы приходил вечером с работы в синем клетчатом пиджаке. Ставил бы свой дипломат на тумбу в прихожей и говорил:
– Где мои любимые девочки?!
И мы бы поспешно выбегали с мамой из кухни, распространяя за собой аромат яблочного пирога с сахарной пудрой, прилипшего к одеждам и волосам.
На деле же я лежала на обоссаном диване, доставшемся мне от двоюродного брата Антохи. И водила пальцем по узору на настенном шерстяном ковре. С одним лишь вопросом:
Почему
Я
Здесь?
Родители