*
Матвей сидел на родительской кухне и наблюдал, как мать осторожно пробует из черпака кипящий на плите борщ. Отец сосредоточенно резал сало. Матвею досталось нарезка хлеба и сыра. Карман на его джинсах едва заметно топорщился, коробочка грела сердце.
Матвей управился с хлебом и, отложив ножик, заговорил.
– Мам, пап…
Мама тревожно замерла у плиты.
– Что такое, сынок? – она налила еще неотключенный борщ в тарелку и осторожно поставила ее перед Матвеем.
– Мам…
– Да не тяни ты, господи! – она выжидательно уставилась ему в глаза.
– Я женюсь.
– Хотел, чтобы у меня сердце остановилось, да? Обормот такой! Я решила, что ты в армию записался! Отец, ты чего молчишь?
– Ну а чего? Мужчина созрел – мужчина женится. Так и должно быть. Ты ведь созрел? – поддел он Матвея.
– Надо думать, созрел – тридцатник корячится охламону! – мать шутливо отвесила «жениху» подзатыльник, он машинально почесал голову и смущенно улыбнулся. – Я уж думала, до пенсии будешь девку мариновать. Ну слава богу! – она закинула полотенце на плечо и, вытирая им руки, присела к столу. – приведи хоть на ужин свою Машу, а то уж не помним, когда и видели.
– Обязательно приведу, – с охотой кивнул Матвей.
Он налегал на мамин борщ и сладко щурился от разливающегося по нутру тепла и от того, что все в его жизни идет, как надо – даже любимый яблочный пирог с корицей и пудрой стоит на краю стола – ждет, когда Матвей до него доберется!
– Она хоть согласилась? Или в ковре притащишь? – отец, видно, очень хотел знать подробности, но спросить напрямую, без шуток, не мог.
Матвей откусил хрустящую хлебную корочку зачерпнул борща и с набитым ртом пробубнил:
– Пошлежавтра.
– Чего?
Матвей проглотил еду и прочистил горло.
– Не спрашивал еще. Послезавтра спрошу – завтра на смену.
– Простой такой… Это ж тебе не соли попросить! – всплеснула руками мать.
– Не, я подготовлюсь. Нормально все сделаю… – он на секунду смолк, – а потом к ее семейству пойдем – руки просить.
– Правильно. Любой отец зауважает зятя, если тот у него испросит благословления, так сказать. Отец мой просил материной руки у деда, я просил руки твой мамы у тестя, теперь и ты давай. Хорошая традиция, правильная.
Матвей только усмехнулся.
– Да если бы отец… Там мать – вот, кто настоящий дракон, стерегущий принцессу! Мать надо умаслить, чтобы хотя бы первое время нам кровь не пила. Да сами увидите, когда познакомитесь.
– Гос-с-спади! Да что ж там за ведьма такая? – не сдержала удивления мать. – Мне кажется, ты наговариваешь на женщину. Маша вон какая хорошая. Не могла же Баба Яга такую Алёнушку воспитать?
– Мам, да я сам удивляюсь! – рассмеялся Матвей и кивнул на пустую тарелку: – Очень вкусно, спасибо!
– На