К тому времени на улице уже стемнело. Раз уж можно не работать, пойду-ка домой, приму ванну и лягу спать.
Не работать оказалось приятно. Я гуляла в парке Хибия под зимним солнцем, накупила и прочитала кучу манги – в общем, провела несколько дней как болтающийся в небе воздушный змей, у которого оторвалась нитка. Я по жизни оптимист, поэтому не задумываюсь о том, куда двигаюсь.
Короче говоря, время текло приятно, пока шестого февраля, субботним вечером, не возникло одно нудное дельце. Мой старший брат Масатоси собирался привезти в родительский дом на станции «Аобадай», что в городе Йокогама, район Аоба, свою невесту. Меня там тоже ждали.
Я не сомневалась, что избранница Масатоси не представляла собой ничего интересного и смотреть там особо не на что, но, если не заехать сегодня, чего доброго, придется встречаться с ними отдельно, а это еще хуже. Мне с Масатоси удавалось поддерживать беседу не дольше пяти минут, так что общаться с ним я предпочитала в большой компании.
От станции «Аобадай» пришлось минут десять трястись в автобусе, а потом еще пять идти пешком. Чем ближе я подходила к месту встречи, тем больше замедлялся шаг. Я не любила родительский дом. Выполняя долг, послушно приезжала на Новый год, хотя в то же время мечтала поскорее прекратить и эти визиты. Как только я оказалась перед светлым одноэтажным зданием в южнофранцузском стиле, настроение упало совсем.
Масатоси и его невеста Юка расположились на диване в центре гостиной. Наш отец Масааки сидел в кресле, а мама Нанако, как обычно, стояла в проеме между кухней и комнатой. Я никогда не могла этого понять: почему-то она всегда была на ногах и позволяла себе сесть, разве что собираясь поесть.
Поздоровавшись с Юкой, я опустилась на табурет прямо перед отцом. Он лишь бросил: «Это младшая сестра Масатоси» – и больше не обращал на меня внимания.
Они с братом праздно болтали о Юке, поэтому особой необходимости участвовать в разговоре я не видела. Просто молчала, краем глаза рассматривая девушку.
Как я и ожидала, она напоминала пухленькое моти. Щеки были круглые, а кожа казалась такой белой, что кровеносные сосуды наверняка удалось бы увидеть на просвет. И на этом едва ли не прозрачном лице выделялись только маленькие, точно горошинки, глазки и нос.
Я давно знала, что Масатоси нравятся невыразительные лица, но не могла не удивиться, когда он даже в невесты выбрал самую непримечательную женщину. Сама я похожа на отца, и все черты лица у меня крупные, отчетливые. Масатоси же пошел в мать: незаметный, с тонкими чертами. Несложно догадаться, что он предпочтет женщину еще неприметнее, чем он сам.
– Рэйко-сан, а вы адвокат, да? Вот уж правда, умница и красавица! Потрясающе! – обратилась ко мне Юка, и мое сознание снова очутилось в «приятном» обществе семейства Кэммоти.
Судя по всему, девушку обеспокоило, что я не участвую