– Оставьте девочке побрякушку, – распорядился Гектор. – Хотя на тебе, Горбонос, эта штучка смотрелась бы куда лучше.
Пока его прихвостни ржали, как кони, темный владыка нетерпеливо вытянул руку:
– Давай кошелек.
– У меня его нет, – возразила я.
– Не ври, Странница. Иначе велю Ряхе тебя обыскать.
Мой взгляд метнулся к лысому, с обрюзгшим лицом и толстыми пальцами субъекту по прозвищу Ряха. Он выполнял самую грязную работу в шайке, вплоть до убийства с последующим сокрытием трупа, если того требовали обстоятельства. Порывшись в кармане, я швырнула оставшиеся несколько монет под ноги Ряхе.
– Считай это платой за свою жизнь, – наставительно произнес Гектор. – Рот-до-Ушей, убери нож.
Та недоуменно уставилась на него:
– Но ведь она так и не раскололась. Нельзя ее отпускать!
– Покалеченная она нам даром не нужна. Белый Сборщик не даст ни гроша за сломанную куклу.
– Эта сука не признается, где была. Ты же сам говорил…
Недолго думая, Гектор залепил ей звонкую пощечину, раскроив тяжелым перстнем губу.
– Не смей мне указывать, – прошипел он.
Рыжая коса растрепалась, волосы упали девушке на лицо. Злобно покосившись на меня, Рот-до-Ушей сжала кулаки и отвернулась.
– Прости.
– Извинения приняты, – милостиво кивнул Гектор.
Кодла многозначительно переглянулась, но лыбился один Бивень. Всех подручных Гектора роднило наличие мелких шрамов на лице. Окинув меня напоследок взглядом, темный владыка приобнял Рот-до-Ушей за талию и повел прочь. Не знаю, что творилось в голове у подельницы, но весь ее вид выдавал крайнюю нервозность.
– Босс, – окликнул Бивень, – мы ничего не забыли?
– Ах да! – всплеснул руками Гектор. – С тебя должок за карты, Странница. Если снова попадешься у меня на пути, пеняй на себя – живой не выпущу.
Вперед выступил Проныра. Не успела я увернуться, как здоровенный кулак врезался мне в челюсть, а потом в живот. После четвертого удара из глаз у меня посыпались искры, ладони больно шваркнулись о землю. Не будь мой противник таким громилой, можно было бы рискнуть и врезать в ответ, но я не для того сражалась за жизнь, чтобы бесславно окончить ее в вонючем проулке.
На прощанье Проныра пнул меня тяжелым сапогом:
– Овца!
Смачно плюнув в меня, он преданной собачонкой засеменил за хозяином. Издевательский хохот еще долго витал над трущобами.
Во мне кипела боль, из горла рвались натужные хрипы. Трусливый подонок! Бивень давно искал повода поквитаться со мной за наш последний турнир по тароччи и не придумал ничего лучше, чем натравить Проныру. Ну до чего же глупо устраивать вендетту из-за карт! Впрочем, шайка Гектора только тем и промышляла. Синдикат для них давно уподобился большой игре.
Кряхтя, я встала на четвереньки – ну вылитая побирушка. Дрожащими пальцами вытащила из кармана телефон и набрала номер. Через два гудка откликнулся диспетчер:
– Первая