– Я, действительно, задумалась, когда спускалась по лестнице, но какое это имеет значение?
– Ну, в обычном доме никакого, а в этом все имеет значение.
– Ты опять говоришь загадками, – она устало вздохнула.
– Вовсе нет.
– Ладно… – она обернулась на дверь едва различимую на фоне стены. – Кто все те люди?
– Они к господину Репсимэ, – махнул рукой Луп, привычно шмыгнув носом.
– Зачем? Что им от него нужно?
– Ну… Не знаю, каждому свое, и в то же время почти одно и то же. Желания людей не отличаются разнообразием.
– От твоих пояснений становится только хуже. Хотя чему я удивляюсь, здесь, похоже, все говорят загадками.
– Но я же говорю все как есть.
Она обреченно вздохнула:
– Ладно, я слишком устала, чтобы сейчас пытаться разобраться в твоих ребусах. Проводи меня в кухню, иначе мы рискуем остаться без ужина.
– Тогда чего же ты стоишь? Идем быстрее.
И он помчался вверх по лестнице. Ия бросилась за ним. Когда они поднялись, ее глазам предстала дверь на кухню.
– Что? Я ничего не понимаю, мы ведь поднялись вверх, а кухня внизу…
– Какая разница вверху или внизу, если вот она перед тобой.
– Но как же так?
Луп равнодушно пожал плечами и скрылся из виду, оставив девушку в полном недоумении.
«Или я схожу с ума, или этот дом какой-то ненормальный!» – подумала Ия. Но так как у нее в последнее время всегда было полно дел, она не стала долго задерживаться на этой мысли, дабы сохранить остатки самообладания, и принялась за готовку.
Дни пролетали с ужасающей быстротой, ничем не отличаясь один от другого. Готовка, уборка, готовка, уборка… Вечерами все члены их странной «семьи» собирались за одним столом на ужин. Сидя во главе стола, господин Репсимэ поочередно перебрасывался с каждым мальчишкой парой фраз, как казалось Ии, таким образом он участвовал в жизни юных обитателей дома. Ии подобное участие казалось ничтожно малым, и она с трудом сдерживалась от того, чтобы не озвучить хозяину дома свое мнение на этот счет. Но она помнила, как тяжело вести дискуссии с этим странным господином и потому сдерживала себя изо всех сил. Однако, она все же осмелилась обратить внимание мужчины на плачевное состояние одежды большинства его постояльцев, и он, казалось, был этим немало удивлен, словно впервые обратил внимание на внешний вид сидевших перед ним мальчишек. Он воздержался от каких-либо комментариев, и Ия решила, что ему как обычно все равно. Но на следующий день, к огромному ее удивлению, все ребята были облачены в совершенно новую одежду.
Рубашки, штаны и туфли сияли чистотой. Это немало смущало Элима, привыкшего ходить в обносках. А Фирс и Фока со странной тоской поглядывали на свои новые ботинки, и ходили, будто с трудом переставляя ноги. Луп, не отказался от своего ярко оранжевого шейного платка, а рубаха на нем хоть и была новой, но все равно торчала из штанов и пуговицы на манжетах не были застегнуты: «Я птица свободного полета, и не люблю, когда