– Острота и резкость еще придет, сейчас не старайся все охватить, – посоветовал, – я успел облегчить твое состояние до того, как накроет лавина. Ты была и без того на краю.
Девушка растерянно моргнула, не зная, что сказать и как реагировать. Кричать и ругаться почему-то не хотелось. Правой рукой провела по волосам, отвернулась, выдохнула и снова взглянула в лицо Киру:
– Честно, я в шоке.
– Это нормально. У тебя появится много вопросов, на часть из них я отвечу.
– Почему?
– Я был участником и частично виновником твоего нынешнего состояния.
– Совесть замучила? – беззлобно поинтересовалась.
– Отнюдь, – фыркнул, первая капля дождя упала Нике на щеку, – у меня свой корыстный интерес.
– Не сомневаюсь… –утерла вторую каплю и села в машину, – не уверена что захочу общаться, если честно.
– Увидим, – философски пожал плечами парень.
− Прощай, Кир, − дверь хлопнула.
− До свидания, Рона, − пристально вгляделся в ее глаза.
Завела двигатель, привычно заиграла музыка, словно успокаивала: все хорошо, все как обычно, не переживай. Внутри салона, под знакомые звуки девушка почти с облегчением нащупала земную твердь. Песня отозвалась в мыслях и Ника негромко подпела:
My personal hell, I'll bury it, bury it
Weight of the world, I'll carry it, carry it
Pile it all on, I've gotta be strong
For somebody, for somebody
Put my pain in a pill, I'll swallow it, swallow it
Too numb to feel, I'm hollow, I'm hollow
I have to hold on, I've gotta be strong
For somebody, for somebody
Somebody else[1]
– Для себя быть сильной, эффективнее, парень[2], – когда машина послушно обогнула административный корпус и проехала дальше, Велес была абсолютно спокойна и уверена, что справится со всеми бедами.
Пока свет фар не выхватил из темноты нечто. Жуткий образ существа, которое просто не может существовать! Ника вдавила в пол педаль тормоза, руки судорожно сжали руль, а глаза прикипели к кустам неподалеку.
Темная, синяя кожа маслянисто блестела, спутанные космы напоминали водоросли и будили нездоровые ассоциации. Вероника брезгливо сглотнула, но не смогла оторваться от созерцания. Запавшие, желтые глаза светились во тьме, а тонкие, черные губы растягивались в жутком оскале, обнажая острые зубы, как у пираньи. С них стекало что-то мерзкое и темное. О боги! Это кровь? Потеки густые, чуть подсохшие местами, с подбородка капали на обнаженную грудь. Тварь вся неестественно худая, угловатая и…хищная.
Вероника не закричала только потому, что лимит страха на сегодня был исчерпан. Она потрясенно изучала это нечто всего несколько секунд, пока оно голодно улыбалось ей и даже подмигивало. В длинных, непропорциональных руках с острыми когтями было что-то влажное и темное, кажется в крови. Фантазия Ники подсунула образ еще теплой печени, вырванной из живого тела. И вот тут девушку вывернуло. Едва успела открыть дверь и перегнуться за порог. Желудок извергнул все, что в нем было – по большей части желчь. Все же ела в последний раз довольно давно. Пока ее мучительно рвало, тварь без следа растворилась в темноте.
−