– Нет, – ответила она, немного растерявшись. Улыбка, обязательная для её профессии, сбежала с губ.
– А откуда?
Она могла не отвечать. Были приёмы, позволяющие стряхнуть с себя такие вопросы-цеплялки, поступавшие иногда от пассажиров с целью привлечь её внимание. Но сейчас к ней не пытались клеиться. Просто этому некрасивому мужчине почему‑то было важно узнать, не из Костромы ли она. Его сосед, сидевший у иллюминатора, тот самый молодой человек в очках с ноутбуком, недоумённо посмотрел на спрашивающего.
– Из Сибая, – ответила она.
– Это где?
– За Уралом.
– А‑а, – чуть разочаровано протянул мужчина. Искры вспыхнувшего было интереса в глазах погасли, он опустил голову к столику. Неожиданно она почувствовала обиду.
– Не забудьте зафиксировать столик.
Он молча кивнул. Она прошла дальше по проходу, немного выведенная из душевного равновесия. Посмотрела оставшихся проблемных пассажиров и заняла место у заднего аварийного выхода.
Старшая бортпроводница начала предполётную лекцию про кислородные маски и прочие премудрости воздушной безопасности. Пассажиры, большинство которых летало уже не первый раз, слушали невнимательно. Молодой человек в очках что‑то говорил своему соседу. Их кресла были за два ряда до неё. Она видела губы говорящего и половину чуть наклонённой в его сторону головы. Значит, они знакомы, вместе летят. Странная пара.
Инструктаж кончился. Послышался шум заработавших двигателей, и корпус самолёта пронзила лёгкая дрожь. Свет в салоне погас, стальная птица, мягко качнувшись, начала движение по взлётно‑посадочной полосе. Света сидела в небольшом отсеке рядом с тележками с едой, которую предстояло разогреть на второй час полёта, и рассеяно слушала болтовню Юльки, коллеги по экипажу. Та, непосредственная и смешливая, громким шёпотом рассказывала ей про одного ухаря, который якобы случайно положил ей руку на ногу, когда она проходила мимо. Света улыбалась, кивала в такт головой, а сама ждала момента, когда шасси оторвутся от земли и лёгкая перегрузка вдавит в кресло. Это ощущение она помнила по своему первому полёту в Анапу, и оно до сих пор наполняло её душу восторгом, который она испытала некогда шестилетней девочкой.
Перегрузка привычно навалилась сверху, на пару секунд томительно захватило дух. Самолёт дрогнул и взлетел.
Когда нужная высота была набрана, последовало голосовое сообщение о возможности отстегнуть ремни, продублированное по‑английски. Свете, чье произношение путём неимоверных усилий было поставлено практически безупречно, всегда смешил говор капитана. Тот был родом из Ростовской области, земляк Романа, и малороссийское произношение, вытравленное из его речи на русском, вовсю сквозило в «инглише». Слушая, казалось что у говорящего во рту горячая картошка. Иностранцам, для которых английский был родным, впрочем, нравилось. Неоднократно ей доводилось