смогли остаться ночевать вместе в его съёмной квартире (переехать к себе он так и не предложил), при попытке одеть на него презерватив она случайно порвала латекс ногтями. Это был последний контрацептив в упаковке, а время было уже за полночь. Ближайшую круглосуточную аптеку, как подсказал «Гугл», можно было найти в соседнем квартале, но в ответ на её робкую просьбу сходить туда Лёша взвыл благим матом. Вместо этого он предложил предохраняться прерванным половым актом. Чувствуя за собой некую вину и желая её загладить, после недолгого колебания она согласилась. Алексей был в восторге. А вот она нет. Напряжение, ощущаемое ей, не давало возможности расслабиться. Нельзя сказать, что она лежала бревном, сжав зубы, но было что‑то близкое к этому. Когда Алексей начал двигаться быстрее и громко застонал, она резко дёрнулась, пытаясь вывернуться из‑под него, и у неё получилось. Успел он или нет? Судя по следам на простыне, наверное, нет. По крайней мере, она на это надеялась. В качестве профилактики она первый раз в жизни закатила ему скандал, благо испытанный испуг привёл её в подходящее для этого состояние духа. Тяжело дышащий Алексей слушал её упрёки с глупой улыбкой, которую она быстро, пока ещё не прошёл запал, погасила парой пощёчин. Тогда он посерьёзнел, даже обиделся. Начал говорить ей, что если она забеременеет, он будет этому только рад. Вопрос о свадьбе при этом деликатно обошёл стороной. В этот момент его вполне можно было дожать, но у неё тогда ещё отсутствовал необходимый опыт. Ещё немного повозмущавшись, она пошла в душ, пообещав себе, что завтра купит противозачаточные.
Но завтра был новый вылет. Полёт был не рядовой – чартерный рейс перевозил сборную страны по каким‑то единоборствам, народ специфический и требовательный. Она сбилась с ног, разнося еду и напитки, закрутилась и забыла. А потом было уже поздно, и она просто понадеялась, что пронесёт.
Прошло три недели, пришло время для начала месячных. Они не начинались. Вначале она не придала этому значения – обычная задержка. Потом начала тревожиться. Сегодня в аптечном пункте в аэропорту она купила тест. Вот только воспользоваться им ещё не успела. Как всегда после краткого инструктажа они быстро проверили всё ли в порядке с обедами, которые они должны были раздать пассажирам в полёте, после чего объявили посадку. С дежурной улыбкой стоя в компании старшей бортпроводницы и второго пилота на входе в самолёт у места, где к борту примыкал трап, она привычным движением брала из рук входящих корешки билетов. Называя пассажирам номера их мест, как будто они были законченными идиотами и не умели читать, она незаметно для них осматривала их лица (периодически им показывали фотографии людей, находящихся в розыске, или пассажиров, прославившихся буйством во время полётов на самолётах других компаний) и кисти рук (порой они могли рассказать о человеке больше, чем его лицо). Смотрела, кто напряжён, кто расслаблен. Само по себе это мало что значило; расслабленность могла быть напускной, а напряжение естественным – летать
