– Яяя – еще и сказочник!
– В смысле пишете, Арон Карлович?!
– Отнюдь, Андрей Викторович, я в них живу, их же и сочиняю…
– Что-то… Как-то… Этооо…
– Ну, хорошо. Я сейчас вам расскажу одну. Что в ней правда, что намек – сами попробуйте разобраться…
Тайна Арона
«Много цветов на дереве, да много ли дадут плодов…»
Выпив подряд две по пятьдесят коньячка для смазки связок, Арон Держава ворвался в свой звездный час. Он уже видел примерное содержание рассказа, пока, не собираясь включать в него, ничего из цели своей поездки, и вообще ничего из охватившей его «золотой лихорадки» последних нескольких лет.
Осмотрев внимательно следящую за ним публику, и уже видя блеск в прекрасных глазах особы, которой он уже ни раз обладал в мыслях, представив себя самым выдающимся рапсодом истории человечества – Гомером, с широко «открытыми» глазами, буквально поедающими Марию, начал:
– Друзья мои, вы, наверняка, хоть как-то… да знаете историю нашей Великой Державы…
– …
– …
– Так вот, на заре образования нового государства, после падения императорской России, моему прадеду довелось волею судеб, стать, а он был выдающимся знатоком искусств, в особенности того, что делалось из дорогостоящих материалов… Так вот-с… Он был знаком со многими людьми, ибо помогал им с экспертизами, советами. Однажды… был привлечен самим Троцким да-да, самим! Львом Давыдовичем! Так вот, в его задачу входило определить историческую составляющую ценность, как изделия (сегодня принято говорить «промониторить рынок» спроса на подобную вещь за рубежом, а также проследить весь путь: от транспортировки (сбыта), до попадания вырученных средств на счета «заговорщиков-революционеров», сами понимаете о ком и о чем речь.
Экспроприируемые ценности поступали в количестве, не поддающемся быстрому описанию, к тому же акты приема-передачи заполнялись часто безграмотными людьми или, как минимум, не имеющими к подобной работе ни малейшего отношения, ведь главным цензом их подбора было преданность революции. Дедушка мой, незабвенный Мойша Аронович имел, среди этих возмутителей спокойствия совершенно не запятнанную репутацию, потому как прятал от царской охранки общие средства революционной России, конечно, не забывая себя – ведь должен же быть смысл в подвиге, при отсутствии сопереживания идее.
Процент был настолько микроскопический, что все уходило на содержание его большой семьи… – он имел двенадцать детей, по числу ветхозаветных патриархов,