Сегодня же он не сомневался в том, что судьба сведет их еще не раз…
По характеру он был и отзывчив и открыт, как не странно, жадность не была его отличительным качеством. Держава охотно помогал: далеко не только своим соотечественникам, как принято думать о евреях. Скорее, это был человек, совсем не имеющий привязанностей к своему гордому народу, хотя иногда и гордился своей принадлежностью к нему.
Мы помним рассказ, некоторое бахвальство не очень выдающимися или честными поступками дедушки, но это была тень внутреннего убеждения, позволявшая поступать с людьми так же, как они поступают с другими.
Не то чтобы он был верующим, скорее имел правила, частично совпадавшие с законами религиозными, но он чтил их – почти никогда не переступал в свое время очерченных для себя границ нравственности. Мало того, Арон был добр! Это качество губило многие начинания, связанные с его соплеменниками иностранцами. Он в состоянии был отказаться от больших барышей, когда видел на пути их добычи необходимость прибегнуть ко злу. Хотя поступки, задевающие своей аморальностью и безнравственностью случались в его жизни особенно тогда, когда он не видел в них ничего плохого.
«В самом деле…», – рассуждал он. «Что может быть плохого в обмане, если он не принесет обманутому человеку ни убытка, ни беды?».
Современный человек, может спокойно кивнуть головой в знак своего согласия, совершенно не понимая, что ложь сама по себе и есть зло, прежде всего действующая против самого лжеца, хотя не явственно и не сразу…
Итак, мужчины, двигаясь навстречу друг другу, думали об одном и том же человеке. Эта женщина «зацепила» их обоих, но каждого по-своему.
Вспоминая о заключенном триумвиратом (пусть и устном) договоре Арон и Андрей ждали появления третьего участника.
Мы не станем размышлять о мистике, о связующихся не зависимо от самих людей, мыслях, не о зарождающихся помимо нас надеждах, но по большому секрету намекнем читателю – она тоже прониклась к каждому из них. Эта женщина была полна романтических переживаний, но всегда умела вовремя остановиться.
После каждого такого раза «Мармеладка», как звала ее мама в детстве, а по-настоящему Мариам Ренатовна Салех, хотя ничего соответствующего в ее внешности не угадывалось, девушка чувствовала тянущуюся за ней ненависть от обманутых похотливых мужчин. В этот раз, подобный шлейф отсутствовал, мало того она прекрасно представляла, что скажи она о желании просто лечь спать, оба эти человека и переживать бы не стали о своей неудаче.
Украденный перстень стал последствием нерешительности. Странно представить, но нерешительность