Барден отодвинул ветки, чтобы они с Вексфордом смогли подойти поближе, и полицейские остановились возле трупа. Миссис Парсонс лежала возле ствола боярышника высотой примерно в восемь футов. Сучья, торчавшие наружу и вниз, как спицы зонтика, создавали почти непроницаемый круглый навес.
Вексфорд наклонился и осторожно поднял кардиган. У нового платья вырез на спине был ниже. Шею охватывала багровая полоса, словно тонкая резинка.
Барден заглянул в голубые глаза, которые словно уставились на него в ответ. Джин сказала – старомодное личико, лицо, которого не забудешь. Но он забудет его, как забывал все такие лица. Никто не произнес ни слова. Тело сфотографировали с различных ракурсов, доктор обследовал шею и распухшее лицо. Затем он закрыл ей глаза, и Маргарет Парсонс перестала смотреть на них.
– Ах ты… – сказал Вексфорд. – Ах ты… – Он медленно покачал головой. Действительно, больше сказать было нечего.
Через мгновение он опустился на колени и пошарил в прошлогодних листьях. В пещерке из тонких изогнутых ветвей было тесно и неприятно, но ничем не пахло. Вексфорд подхватил тело под мышки и перевернул его, ища кошелек и ключи. Барден увидел, что он что-то поднял с земли. Это была полусгоревшая спичка.
Они вышли из-под боярышникового навеса на свет, если можно так сказать, и Вексфорд спросил Байсаута:
– Сколько здесь пробыли коровы?
– Часа три с гаком, сэр.
Вексфорд многозначительно глянул на Бардена. Лесная почва была вытоптана напрочь, а голая земля заляпана коровьим навозом. Если тут и были следы борьбы, коровы Прюэтта затоптали все это еще до ланча. Вексфорд отправил Брайанта и Гейтса пошарить в лабиринте полных комаров зарослей ежевики, а они с Барденом вернулись к машине вместе с фермером. Мистер Прюэтт принадлежал к породе так называемых фермеров-джентльменов, и его начищенные сапоги для верховой езды, сейчас несколько заляпанные, были всего лишь принадлежностью образа. Приталенный пиджак табачного цвета с кожаными накладками на локтях был сшит по заказу.
– Кто пользуется этой дорожкой, сэр?
– У меня по ту сторону дороги на Помфрет пасется стадо джерсийских коров, – сказал Прюэтт; акцент у него был скорее аристократический, чем сельский. – Байсаут гоняет их туда утром и назад днем по этой самой тропинке. Иногда трактор заезжает…
– А влюбленные парочки?
– Бывают случайные машины, – с отвращением сказал Прюэтт. – Конечно, это частная дорога, как подъезд к вашему личному гаражу, старший инспектор, но в наши дни никто не уважает чужой собственности. Не думаю, чтобы кто из местных парней и девушек ходил сюда пешком. Здешние поля куда, скажем, приятнее. Но машины сюда порой заезжают. Машину можно загнать под эти нависающие ветви, так что ночью можно пройти прямо рядом и не заметить.
– А вы не замечали