Я представлял, как она станет возражать, потягивал пиво и изобретал ответные реплики. Вскоре во мне уже плескалось пять пинт. Домой лучше будет пойти пешком и забрать машину завтра с утра. А раз так, можно взять шестой бокал, ничего страшного. Я попросил принести мне новую порцию и продолжил мысленный спор с женой, и вскоре смесь эмоций, алкоголя и злости вылились в негодование.
– А вот и парень, с которым мы давненько не виделись!
Я обернулся и увидел Лили Роланд. Потом посмотрел через другое плечо, но никого больше не обнаружил.
– Мы – это кто? – спросил я.
– Только я, мистер Буквалист. Я присяду, не против?
Не дожидаясь ответа, она придвинула табурет поближе. Ей пришлось подпрыгнуть, чтобы на него забраться; от силы пяти футов ростом, Лили принадлежала к тем женщинам, которые гордятся своей миниатюрностью. Еще бы, ведь ее считают похожей на эльфа обаяшкой, а сама она имеет право бросаться поговорочками вроде «мал золотник, да дорог», «маленькая, да удаленькая» и так далее. Говорилось это с отрепетированной улыбкой, хотя Лили явно считала, что наигранность не снижает привлекательности.
– Нечасто ты тут, – заметила Лили.
Я пожал плечами.
– И о тебе почти ничего не слышно.
У меня не нашлось ответа. Я просто прикончил содержимое бокала и подвинул его бармену, чтобы тот налил еще.
– Как вообще живешь? – спросила Лили.
Стандартный и совершенно бессмысленный вопрос: в Локсбурге все всё про всех знали. Однако интерес Лили казался искренним, а ее близость вызывала у меня приятное ощущение, невзирая на историю наших отношений. После аборта мы до конца учебы старательно избегали друг друга. Потом она закрутила с одним из братьев Тейтов, Джимми, быстренько родила двоих детей, потом бросила его, а через три месяца Джимми по пьянке врезался в дерево на пятьдесят четвертом шоссе. Это дерево цело и по сию пору, Тейт лежит на городском кладбище на глубине шести футов под землей, а оба его сына стали профессиональными военными и уехали. Я слышал, они были рады убраться подальше из Локсбурга и от своей мамаши. Встречаясь от случая к случаю на улице или в супермаркете, мы с Лили обменивались кивками и приветствиями, но и только. В последнее время я нередко замечал, что она околачивается в барах – «У Макси» или «У Орки». Странное у нее было положение: никто из двадцатилетних не горел желанием общаться с отнюдь не юной теткой за сорок, а большинство ровесников Лили сидели по домам с супругами и детьми.
– Нормально. А ты?
– Ну, ты ж в курсе.
– Да, слышал.
Она тоже заказала пиво, и когда его принесли, я толкнул бармену два доллара из своей сдачи.
– Ой, Нейт, спасибо тебе.
Лили сжала мне плечо и поерзала на табурете, усаживаясь поудобнее. Я покосился на ногу, мелькнувшую под джинсовой юбкой. У тела, обтянутого блузочкой с коротким рукавом, оставалось еще года два, прежде чем мужчины перестанут оглядываться вслед. Непонятно было, обесцвечивает