– Ха! Ну ты и идиот! – торжествующе крикнул я, но моя нога поскользнулась на поросшем мхом камне, и я упал.
– Я так и знал, придурки! – кричал я им, летя вниз и изготовившись к удару о воду и к волне боли, которая пробежит по всему моему телу: боли, что взорвется сперва в животе, а затем спазмами разойдется по рукам и ногам.
Я летел так долго, что потерял счет времени. Скорость словно перестала существовать, и я хоть и медленно, но падал, словно погружался в липкий кипящий сироп. Воздух был плотный, вязкий. Меня как будто сжали, как будто завернули в вакуум, где я утратил способность дышать. Словно замерев посреди полета, отчаянно пытаясь дотронуться до поверхности воды, я не желал ничего другого, кроме как ощутить ту боль, что я предвкушал. Я лихорадочно сопротивлялся липкому мерзкому воздуху, крича что есть мочи. В последний раз я собрался с силами. И снова дернулся всем телом ввысь. И наконец, я пробудился от своего падения…
Никогда прежде я не ощущал такой легкости. Сев в кровати, я испытал невероятное облегчение: это был всего лишь сон. Я огляделся: обстановка незнакомая, свет медленно проникает внутрь, растворяя тьму. Я находился в комнате: это было миленькое бунгало в духе ковбойских фильмов. Напомните мне, как это называется? Бревенчатая хижина? Четыре стены, облицованные бревнами в стиле кантри, на всех трех окнах задернуты розовые занавески. Мне спокойно, когда я вижу Дао, безмятежно спящую рядом со мной. Надеюсь, я не толкал ее во время своего ночного кошмара, что мне только что привиделся. Я вдруг вспоминаю, что мы вместе проводим выходные. Я привез ее познакомиться с моей матерью. Привез в свой родной город.
Окончательно проснувшись, я встаю с кровати. Раздвинув розовые занавески, смотрю на вид, раскинувшийся за окнами. Утренний пейзаж заставляет меня выйти из дома, одного. Не хочу будить Дао. Я знаю, как она вымоталась и что ей нужен отдых. А меня влекут мои детские воспоминания. Они быстро, одно за другим, заявляют о себе, дразня меня, заставляя вспоминать, где я сейчас нахожусь, кому раньше принадлежала эта земля и что когда-то на месте этого бунгало находились поля и сады. Я с радостью шагаю по знакомым местам, прохожу мимо большого пруда с рыбами, где в детстве частенько часами рыбачил. Я медленно шагаю по грунтовой дороге, что бежит вдоль высокой насыпи, поднявшейся над рисовым полем и домами, которые как будто тонут в земле по обе ее стороны. Чувствую себя балдежно.
Я дохожу до ворот дома с двумя деревянными стульями, поставленными на изгибе дороги. На одном стуле уместилась медная миска с дымящимся рисом, а рядом с ней еда, разложенная по пакетам, свечи и палочки благовоний; другими словами, все, что требуется для подаяния путникам. Утренний туман не дает развеяться аромату свежесваренного риса. Рисовые поля испещрены обрезками стеблей, омытых утренней росой. И когда сквозь