Павел был хорош сразу в двух вещах: он строил добротно и всегда укладывался в сроки. Поэтому и оказался в числе тех, к кому обратился с предложением государственный человек, курирующий олимпийскую стройку:
– Слушай, Паш, – сказал близкий к Начальнику чиновник, жестом указывая на кресло рядом с письменным столом, – у нас тут два объекта со всякой мелочовкой стоят, денег уже вбухано – во (его рука взметнулась сильно выше головы), а там до сих пор отписки идут вперемешку со слезами, что средств не хватает.
Говорил он вроде медленно и весомо, но фразы выплёвывал будто очередями:
– Мы разберёмся, но пока то да сё – уже пора на лыжи вставать будет. А никто не встанет – трасса не готова. Сам понимаешь, чем пахнет. Начальник нам этого не простит. Включайся, а? Словом, делом и обязательно деньгами. Сочтёмся потом…
Что рассчитываться с ним будут долго и трудно, Павел понял сразу. Хотя это его не слишком заботило: есть вещи, которые нельзя купить, – например, гордость за страну. Кроме того, есть предложения, от которых невозможно отказаться.
Сразу по прилёте в Сочи обнаружилось, что дебет с кредитом не сходятся даже в самых лояльных и примитивных расчётах. Когда берёшься разгребать чужие завалы, почти сразу понимаешь, сколько в прайсе вымученных статей расходов и ненужных работ. Сумма украденного складывалась очень легко и выглядела шокирующе.
Платов знал: не только ему подкинули недострой. За одиннадцать месяцев в лучшем и за девять – в худшем случае к аналогичным недоделкам стали привлекать крупных бизнесменов с навыками работы в авральных условиях. Знал он и то, что в отношении Кожухина и Титова, прежде курировавших от государства эти олимпийские объекты, была инициирована проверка ФСБ и Следственного комитета в связи с «нецелевым использованием средств федерального бюджета». И хотя лично Платов не общался ни с одним, ни с другим, поспособствовать их «утоплению» ему довелось: весь расклад по хищениям Павлу Николаевичу пришлось доложить кураторам. Как минимум для того, чтобы в будущем «отбить» свои вложения. В итоге оба чиновника чудом избежали тюрьмы, но тёплые государевы места потеряли. Как думал Павел, навсегда: есть проступки, не имеющие срока давности.
Сейчас же получалось, что эти политические мертвецы оказались живее всех живых и жаждут Павловой крови.
Личные счёты? Вполне логично. Что Кожухин, сейчас выполняющий роль испорченного телефона для вице-премьера, что Титов, севший на распределение финансовых потоков, явно имели на него зуб. Но были ли у них такие ресурсы, чтобы столь лихо восстановить карьеры? А если были – почему они не всплыли раньше? Ждали, пока страсти после Олимпиады поутихнут? Или просто подгадывали подходящий момент?
Скоропостижное воскрешение обоих в серьёзных должностях никак не давало Павлу покоя. «Проверить бы, чем они занимались всё это время. Глядишь, расклад окажется проще, чем