Ну хорошо, в этот раз никто его убивать не собирается. Но кто даст гарантию, что завтра ветер не подует в другую сторону? И ладно бы ещё знать, за что тебя могут «приговорить», – тут появляется немалое пространство для манёвра. Когда же происходит что-то совсем мутное…
Оставалось только надеяться, что причина всех этих событий скоро проявится и установятся хоть какие-то «правила игры». Должна же в самом деле присутствовать логика в действиях платовских врагов? Павел по-прежнему не знал, чего от него хотят и за что «припугивают». Что превращало покушение в какой-то акт куража, будто кто-то просто решил поиздеваться, используя для издёвок любые средства.
Собственно, ещё и поэтому Платов ощущал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Не то чтобы он испугался за жизнь: и Тоша, и Пётр Ливанович, узнав о произошедшем, начнут отслеживать все процессы вокруг него ещё более пристрастно, – скорее, окончательно осознал, что контролировать происходящее и мало-мальски прогнозировать что-то у него нет возможности. Мало данных, слишком мало…
Последние полторы недели, в течение которых его раз за разом мыслями возвращали в крайне неприятную ситуацию, тоже сил не прибавили. Даже наоборот: ещё больше вымотали, поскольку к ранее посыпавшимся, как из рога изобилия, проволочкам в бизнесе добавилось напряжённое ожидание новых неприятностей, когда взгляд сканирует каждого встречного человека или едущую машину на предмет скрытой угрозы. «Давно такого не было, и вот опять, – мысленно усмехался Павел. – Вторая молодость, не иначе».
Поэтому довольно неожиданный пятничный звонок Виталика пришёлся как нельзя кстати.
В отличие от многих, звонить сразу после покушения Виталик не стал, выразив свою обеспокоенность письменно в мессенджере. То ли понимал, что приятного в телефонных расспросах мало, то ли не знал, как о таких вещах правильно говорить: сказывался недостаток близости между ними. Так или иначе, прошло шесть дней, прежде чем антиквар решился позвать старого друга на партию в деберц. Подумав, Павел согласился, хотя в то, что сможет развеяться и отвлечётся, особо не верил. Не с Виталиком – тот умел, скорее, нагрузить, даже если действовал с наилучшими намерениями. С другой стороны, возможно – Платов это допускал, – так он влиял только на него в силу какой-то хронической несостыковки их жизненных ритмов.
Так почему же Павел Николаевич согласился на встречу? Он и сам толком не понимал. Наверное, неосознанно надеялся на поддержку старого друга. Всё-таки какие бы кульбиты ни выписывали их отношения, они прошли вместе очень и очень многое…
День обещал быть хорошим: небо прояснилось после недавних затяжных ливней, духота спала. Платову нравилось приезжать в такую погоду: в дождь даже самая динамичная игра путается словно сама собой. Сейчас же можно было отпустить водителя и немного размять