Наконец, силы оставили их и они уснули.
Проснулся Кирилл один. Всё еще не веря своим глазам, он метнулся в ванную, в кухню. Но тщетно. Ксении не было. Она не оставила даже записки. Собственная квартира показалась ему отвратительно неуютной, какой-то грязной и пошлой. Не одеваясь, он бродил по ней, еще не веря, что все кончилось. Кончилось, едва начавшись. На мгновение вспыхнула надежда, что еще можно догнать Ксению, удержать ее. Но «опыт, сын ошибок трудных» подсказал ему, что ее уже нет в городе. Расстроенный, почти до слез, он заставил себя пойти в ванную. Стоя под ледяными струями, постепенно приходил в себя. Одевшись, вышел из дома. Уже вечерело.
Сев в джип, он бездумно повел его по дороге, сам не заметив, когда и как выехал на загородную трассу. Память вела его назад, во вчерашний день, а разум подсказывал, что «машины времени не получится, даже если он воссоздаст вчерашний день в мельчайших подробностях».
Отчаянно грустя, он просидел до четырех утра в баре той же турбазы, потягивая коньяк и не обращая внимания на окружающих. Бармен, мужчина лет сорока, с грустными еврейскими глазами, как видно один понимал, что он чувствует, запомнив его еще с прошлого посещения. Он молча подливал ему коньяк, каждый раз, как тот заканчивался и не лез с разговорами. Устав от своего молчания, и от коньяка, он вышел на улицу и постоял некоторое время во дворе, делая дыхательные упражнения. В голове немного прояснилось. Его потянуло в тайгу. Он долго шел, не разбирая дороги. Потом побежал. Запалено дыша, забирался на высоченные сопки, сбегал с них, рискуя в темноте свернуть себе шею или выколоть глаза. Однако судьба хранила его, подготавливая к другим, более тяжким испытаниям.
Устав до полного, отупляющего все чувства, состояния, Кирилл забрался под поваленную буреломом огромную лиственницу, лёг на сухие ветки и провалился в глубокий, без сновидений, сон.
ГЛАВА ПЯТАЯ
«Беда не приходит одна».
Житейская мудрость.
На душе у Юрия Андреевича Темнова, следователя по особо важным делам было погано. Это чувство не покидало его который день. С того момента, когда ему поручили вести дело об убийстве депутата Сержантова, Юрию Андреевичу стало погано вдвойне. От дела несло такой гнильцой, что тошно стало не только ему. Задерганный до состояния бешенства, старший оперуполномоченный Грошев из второго, «убойного отдела» УУР, тридцатилетний крепыш