– Ну, тогда я еще успею съездить за батарейкой. А вы тут посидите, отдохните. Можно картины посмотреть. Вы их любите?
– Мне вот эта нравится, – отвечал Сид.
Беседуя, он ходил по комнате и сейчас остановился перед портретом мужчины в латах с воинственным подбородком, который держал руку на эфесе длинного и, вероятно, острого меча.
– Ктой-то? – с уважением спросил Сид.
– Один мой предок, – отвечал Тони. – Ричард Длинный Меч. Король Шотландии назвал его лжецом, а он дернул короля за нос. Посадили, естественно.
– От это да!
– Приговорили к казни, а дочь принесла этот меч в тюрьму. Ну, он и убежал.
– Да, люди были…
– Смотрите-ка! – воскликнул Тони.
– А что, милорд?
– Странно… Вы на него похожи.
– Эт я?
– Да, похожи.
Сид захихикал.
– Ни сном ни духом, милорд! Мои предки с вашими не знались. Только вот мамаша, но она – женщина приличная.
Тони засмеялся.
– Да что вы, Сид, я просто так. Ну, пока. Хотите закурить – сигареты вот здесь.
– Спасибо, милорд.
Тони вышел в сад, а Сид, хотя был не прочь закурить, не сразу направился к столику. Он постоял перед портретом и даже принял похожую позу, вздернув подбородок и сжав невидимую рукоять.
– Дела-а… – вымолвил он.
Пока он говорил, дверь открылась, и вошел Слингсби. Его величавые черты затуманила забота. Сид очнулся и сказал:
– Ку-ку, дядя Тед!
– Где мамаша? – спросил дворецкий.
– А кто ее знает? Может, у вас?
– Нет, не у меня. Бродит по дому. Это нехорошо.
– Да ладно, чего она сделает! Любит старые места… Все ж целых два года прожила, когда его милость нянчила.
– Мало ли что она любит! Ее место – среди слуг. И тебе тут торчать нечего.
Сид Прайс решил, что самое время осадить наглого дядю.
– Да? – сказал он. – А мне его милость разрешил. Мало того, я сейчас закурю.
– Еще чего!
– Его милость предложил, – гордо сказал Сид. – Съели, а?
Дворецкий застыл на месте.
– Да как ты…
Сид сжал правый кулак.
– Молчи, смерд! – вскричал он. – А то рассеку надвое!
– Ты что, сбрендил?
– Шутка, дядя Тед. Его милость сказал, что я похож на этого типа.
– Вот как?
– Да-да, сказал. И верно, похож. Одно лицо. – Он всмотрелся в картину. – Дэ! Из меня-то граф получше бы вышел, чем из этих самых. Подумаешь, аристократы!
– Да ты что? – возмутился Слингсби, хотя такой величавый человек не может это полностью выразить. – Завел, понимаешь, в моем доме эти свои разговорчики!
– В чьем, в чьем? – грубо фыркнул Сид. – Шляпы долой перед графом Слингсби! Чего там, перед целым герцогом!
Дворецкий гневно смотрел на племянника, жалея примерно в сотый раз, что не он его воспитывал. Судьба современной молодежи нередко тревожила Слингсби, а в Сиде Ланселоте Прайсе были все ее худшие черты.
– Ух, высек бы я тебя!.. – сказал он, отдуваясь. – Жаль,