Обхватив себя руками, Потиция заплакала, а потом встрепенулась, ощутив чье-то присутствие. На нее пахнуло вином, мощная фигура погонщика загородила луну. Девушка задрожала, но, когда он нежно прикоснулся к ней, перестала плакать. Великан погладил ее по лбу и стал целовать мокрые от слез щеки.
Он нависал над ней, как до этого Какус, но нынешнее ощущение было иным. От его тела тоже исходил сильный запах, но не отвращающий, а возбуждающий. Тот вел себя грубо, жестоко, прикосновения этого были нежными, успокаивающими. Какус причинил ей боль, могучие объятия чужестранца доставляли удовольствие.
Когда он из опасения придавить ее своим телом чуть отстранился, она обхватила его, как дитя отца, и притянула к себе…
Когда утихла страсть их первого соития, девушка какое-то время лежала неподвижно, расслабившись и ощущая себя парящей в воздухе. Но потом она внезапно задрожала и снова залилась слезами. Гигант ласково обнял ее: он понимал, что на ее долю выпало страшное испытание, и старался утешить и успокоить ее, может быть неловко, но от души.
Другое дело, что истинная причина этих рыданий лежала за пределами понимания даже самой Потиции. Она вспоминала то, что хотела бы выбросить из памяти. Когда она находилась в полной власти монстра, их глаза встретились, и девушка вдруг поняла, что эти глаза принадлежат не зверю, не какому-то загадочному существу, а такому же человеку, как она сама. Причем страдания и страха в этом ужасном создании было больше, чем она могла себе представить. Именно тогда, переполняемая страхом, ненавистью и отвращением, она вдруг испытала острый укол другого чувства – жалости. И сейчас, когда все осталось позади, Потиция плакала не по себе, не из-за того, что сделал с ней Какус, а по этому ужасному и бесконечно несчастному существу и по его страшной судьбе.
На следующее утро, когда похмельные поселенцы проснулись, чужака и след простыл. С ним исчезли его быки и собака.
Пинарий тут же предложил послать кого-нибудь вдогонку и упросить героя вернуться. Потиций, как водится, выступил с возражением, заявив, что незнакомец пришел незвано и нежданно и так же ушел, а жителям поселка не следует встревать в дела своего избавителя.
Весть о гибели людоеда разнеслась по окрестностям, и со временем поселение снова стали посещать бродячие торговцы. Разумеется, все они с интересом выслушивали историю о загадочном погонщике, и многие высказывали свои предположения насчет того, кто бы это мог быть и откуда он мог явиться.
Наиболее интересной оказалась версия повидавших самые дальние края финикийских мореходов, которые дружно заявили, что загадочный незнакомец есть не кто иной, как хорошо известный им могучий герой и полубог по имени Мелькарт. Понятие «полубог» было не слишком знакомо жителям Румы, и финикийцам пришлось объяснить,