Удел куратора. Концепция музея от Великой французской революции до наших дней. Карстен Шуберт

их формирование, в конечном счете репутация берлинских музеев базировалась на безупречном, образцовом знании и на музеологии, укорененной в либерализме и широких взглядах. Эти достижения были феноменальными по любым стандартам, но они выглядят особенно впечатляюще, когда мы рассматриваем их в свете экономической ситуации и превалирующего политического климата Германии. Боде и его преемники держались своего курса, несмотря на постоянно меняющиеся и часто неблагоприятные условия: вильгельмианскую реакцию, Первую мировую войну, послевоенную инфляцию и экономический кризис, медленный и угрожающий подъем фашизма – цепь событий, прерванную лишь на несколько золотых лет Веймарской республики.

      Приход к власти нацистов оборвал традицию Боде. Гитлер и его приспешники с глубоким подозрением относились к любым культурным институтам, и неудивительно, что Дворец кронпринцев стал одной из первых институциональных жертв нацистов. Разумеется, они не могли долгое время выносить экспозицию ненавистного модернистского искусства в самом сердце прусской державы, на Унтер-ден-Линден. Самая радикальная перевеска во Дворце кронпринцев, во время которой все картины импрессионистов были перенесены в Национальную галерею, так что теперь все внимание было сосредоточено на работах постимпрессионистов, кубистов и экспрессионистов, по иронии судьбы совпала с окончательным захватом власти Гитлером в 1933 году. Во время предварительного просмотра новой экспозиции Геббельс и Руст (министр образования) пришли в ярость от увиденного, и в июне Юсти было официально предложено уволиться. Когда он отказался, его по распоряжению Геббельса отправили в «бессрочный отпуск, с немедленным вступлением в силу».

      Нацистская «унификация»^vi немецкой культуры шла семимильными шагами. В августе 1933 года «музейные работники» Рейха встретились на конференции в Майнце, где приняли зловещую резолюцию: «Музеи должны присоединиться к решению великой задачи и приложить все свои силы к формированию нации из аморфной массы населения»[38].

      В течение нескольких месяцев, когда нацисты прибирали к рукам власть, были, среди прочих, уволены директора музеев в Билефельде, Эссене, Мангейме, Любеке и Гамбурге. Это были люди исключительных достоинств, преданные своему делу, создавшие в подведомственных им институтах коллекции, в некоторых случаях по своему объему и радикальности превосходившие даже Дворец кронпринцев. На их места были назначены открытые сторонники нацизма, которые охотно следовали официальному курсу и всячески старались выказать свою благодарность за эти назначения: к концу 1933 года по всей Германии прошло не менее десяти крупных выставок, дискредитирующих авангардное искусство. Основанные на коллекциях местных музеев, эти пропагандистские обзоры были несравнимы по масштабу с печально известной выставкой «Дегенеративное „искусство“» (Entartete «Kunst»), но они прошли почти на четыре года раньше: культурный климат менялся гораздо быстрее, чем это обычно считается.